Идеальное антитело. Николь Руссо
жесткое слово «самоизоляция», жить стало совсем невозможно. Если раньше у Степаныча были какие-то планы, и пусть малюсенькие, но надежды сходить в МФЦ или собрать подписи знакомых, которые смогли бы помочь подтвердить его личность, то с приходом карантина все разом рухнуло. На улицах стало тихо и оттого еще холоднее…
Как-то раз, еще в прошлом году, у городского парка всем нуждающимся давали бесплатные супы и гречневую кашу. Это мероприятие широко рекламировалось в прессе и на местном ТВ. Скорее всего, это пиарил себя мэр города, кто знает?. Степаныч еще тогда, будучи «почти научно-техническим» работником, случайно проходя мимо, сказал себе: «Никогда не пойду за подаянием!»
Ха-ха! Кто-то это уже говорил…
Наблюдение: Спросите человека, что бы в жизни он не стал делать никогда? Вот ни при каких жизненных ситуациях. Послушайте ответ, а потом гляньте на него лет через двадцать. Вот именно ее, эту вещь, он и сделал! Кажется, это Андре Моруа сказал.
И Степаныч превратился в обычного бомжа. Есть стало банально нечего. И жить тоже негде! При карантине приходилось обходить стороной центральные улицы, чтобы не попать на глаза патрулю. Дворы пиццерий и ТЦ закрыли на ленточки и выставили мордатых охранников. Шариться по окраинам города дело было тоже неблагодарное, но оставалось только это. Использованных масок в урнах пока было предостаточно, он не гнушался ими. Пока внешний вид Загороднего метров за двадцать мог обмануть стража порядка. Издали он еще выглядел прилично.
Пока не совсем порвался пуховик, купленный еще в девяностых. А штаны с лямками, которые он, будучи заместителем начальника лаборатории, «отписал» сам себе, якобы для научных целей, а на самом деле по грибы, служили ему верно. Засаленные до пояса, они со временем приобрели тот трендовый цвет хаки, над созданием которого, наверное, бились десятки европейских дизайнеров.
– Кутюрье отдыхают! – смеялся он иногда. Рецепт был прост: отработанное машинное масло, мотыль, железная стружка, ну и чуток заборной краски!
Летом помогла бы рыбалка. Или орехи или ягоды, например.
«Эх, и грибов-то сейчас нет, март на дворе, а то бы набрал да пожарил…» – сокрушался он, бредя по какому-то переулочку, погруженный в невеселые мысли о своем будущем.
И тут будущее настигло его само. Из-за поворота показались два кавказца, в которых Степаныч узнал друзей погибшего при пожаре Аслана. Пара секунд замешательства… они переглянулись и, не сговариваясь, молча бросились к нему.
«Пипец, вот попал!» Он развернулся и побежал так резво, как только может передвигаться напуганный до смерти человек. Его не отпустят, это точно! Прикончат прямо здесь или отведут на рынок и там грохнут принародно!
Если бы грузовик для сбора бытовых отходов, так называемая «мусорка», не вырулил перед ним на дорогу, еще неизвестно, встретил бы Степаныч следующий рассвет или нет. Он вскочил на подножку позади кузова, мертвой хваткой вцепился в перекладину автоматической погрузки мусорных контейнеров и зажмурился…
…Чудом