Нервы планеты. Анти Фимас
отправиться в настоящее морское путешествие за казённый счёт… – размечтался учёный. – Заодно продолжу исследования над моими любимыми бактериями, напишу не одну научную работу. Возможно, опубликую работу в каком-нибудь заграничном журнале. Это же какие перспективы в карьере! Да зачем этим товарищам мои исследования? – задался вдруг вопросом профессор. И тут его осенило: – А если бактерии запустить в стратегические запасы нефти противника… Что тогда? Потенциальный противник окажется поставлен на грань энергетической катастрофы, вражеская страна волей-неволей попадёт в зависимость от поставщиков нефти. М-да, удивительно, как всё бывает запутано в грешном мире».
…Капитан и учёный ещё продолжали неспешный разговор, когда к собеседникам подошёл третий. Это был сорокасемилетний высокопоставленный сотрудник Службы внешней разведки Ким Лагода, слегка смуглый, с короткой стрижкой и небольшими усами.
На этом служаке до мозга костей лежала ответственность за принятие всех решений в важной операции. Для него ничего не существовало, кроме определённого начальством задания, и он чувствовал себя полноправным хозяином на судне, занимая лучшую каюту. Данное обстоятельство слегка задевало Северина, который чувствовал себя таксистом, развозящим пассажиров за деньги. Однако капитан не подавал виду, лишь держался подчёркнуто независимо со «спецслужбистом», как он называл Лагоду в общении с Остроумовым.
Впрочем, Лагода обращался также свысока с остальными – только по служебным обязанностям. Он постоянно вёл переговоры с материком и сохранял вид, будто ему известно нечто, о чём прочие даже не догадываются. Распоряжения им отдавались через двух офицеров, которые непосредственно занимались сохранностью сложной аппаратуры.
– Как настроение? – нарочито весело спросил Лагода. И даже не услышав ответа, сразу доавил: – Ровно в двадцать часов тридцать минут приглашаю всех на срочное совещание в кают-компанию.
Капитан и учёный удивлённо посмотрели на спецслужбиста.
– Да-да, – подтвердил тот. – Планы меняются.
– Быть может, – предложил Северин, – пока попьём кофе?
– С удовольствием! – согласился Остроумов.
Лагода отказался, сославшись на подготовку к завтрашнему дню. А Северин с Остроумовым отправились в кают-компанию.
***
– Попьёшь сей бодрящий напиток, и сразу жизнь прекрасна вопреки всему! – откинулся на спинку диванчика довольный профессор. Он обожал кофе, и дома всегда пил его с корицей.
– Вот вы говорите жизнь… – затеял вновь беседу Северин. – А что скажите насчёт Земли? Сейчас только и говорят, будто она живая.
– Ну, во-первых, надо определиться с дефинициями. Что подразумевать под словом «жизнь»? Существует более сотни определений этого до конца не понятного явления. Мы чаще всего связываем жизнь с белковой формой материи. Однако некоторые коллеги не исключают совершенно иных её форм, для нас пока просто