Страстное искусство. Женщины на картинах Ван Гога, Рериха, Пикассо. Кристина О‘Крейн
мировоззрение Винсента Ван Гога за полтора года до описываемых событий привело к тому, что отец решил отправить сына в сумасшедший дом, точнее, в город безумцев Гел.
Были ли для этого основания?
К 27 годам Винсент не получил никакого законченного образования, он вообще к академическому обучению был не склонен – в возрасте пятнадцати лет бросил школу, чтобы больше никогда в нее не вернуться; не обзавелся семьей; а самое главное – не мог обеспечивать сам себя на минимальном прожиточном уровне. В среде голландских протестантов это считалось тяжким грехом. Но! Он никого не убил, не воровал, не вступал в драки, не был насильником. Он лишь перестал заботиться о каком-либо комфорте: мог спать на улице, мог ничего не есть, кроме картофеля и черствого хлеба, не мылся неделями, был готов отдать нуждающемуся последнюю рубашку и проповедовал, как мог, слово Божие, пробуя себя в качестве катехизатора.
Строго говоря, он в точности следовал тому, что написано в Евангелие: не заботься ни о чем, так как Господь позаботится о тебе[12], не стяжай себе сверх необходимого, бьют по правой щеке, представь левую[13] и так далее. Но в семье уважаемого протестантского пастора – его отца Тедоруса (Доруса) Ван Гога, никто не собирался, включая главу семейства, следовать тому, что написано в Евангелии буквально. Дорус Ван Гог был представителем голландского протестантизма, в котором наслаждение от обретенного благосостояния вполне могло соседствовать с упованием на Божию благодать. «Кто не умеет добиться минимального успеха в бренной жизни, не добьется его и в жизни духа»[14] – «нормальному» человеку это должно быть ясно.
Возможно, это было ясно всем, кроме Винсента. Он хотел жить настоящей жизнью без полумер: «Я – человек одержимый, способный и обреченный на более или менее безрассудные поступки»[15] – и не хотел ни под кого подстраиваться. Да, его беспокоило, что он вынужден постоянно находиться в финансовой зависимости от других людей и более всего от брата Тео. Но беспокоило не на столько, чтобы что-то реально изменить в своей жизни. Он мог отправиться в дальнее путешествие без гроша в кармане, рассчитывая на милость Божию, брался выхаживать безнадежных больных, был скромен в еде, одежде и жилье до самоистязания. Ван Гог не нашел ни одного человека, кто поддержал бы его в этом яростном стремлении к самоотречению и служению людям: «Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него: прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой»[16]. Его образ жизни вызывал опасения, побуждал держаться подальше, а то и вообще возникало желание изолировать от приличного общества странного Винсента.
Пастор Дорус очень устал нести финансовое бремя содержания своего взрослого сына: ему в том числе пришлось заплатить круглую сумму, равную его годовому доходу, чтобы Винсента не призвали на военную службу. И теперь он готов был «передать» его на содержание в лечебницу для душевнобольных. Но, чтобы признать человека
Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем, достаточно для каждого дня своей заботы. (Мф. 6, 34).
Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. (Мф. 5: 39).
Грегори Уйат-Смит, Стивен Найфи. Ван Гог. Жизнь. Глава 4. Бог и деньги. С. 133.
Письма к Тео. С. 133. Июль 1880.
Письма к Тео. С. 133. Июль 1880.