Безродная, или Свет ее тьмы. Рина Лесникова
или так, ноготками помахать.
Это он намекает на её расцарапанное лицо? Да ерунда! Костице намного больше досталось. Царапины заживут и исчезнут, а перебитый нос навсегда останется кривым.
Бранке часто приходилось наблюдать за тренировочными боями из окна, поэтому она лишь кивнула и молча направилась к площадке для поединков. Драться, так драться, не всё ли равно с кем. Только вот делать это лучше, когда злишься на противника, тогда вдохновение так и накрывает. За что же разозлиться на наставника? За лишние три круга? Но то ж за дело. Как же она забыла, он велел отрезать косу! Косу! Бранка будущий воин, но ещё и девушка, и косу носит по праву.
Где он есть, уже в кругу? Прекрасно, значит, можно нападать. Более крупного противника нужно сокрушать неожиданно и всей своей массой, а потому Бранка, не заморачиваясь на предварительные препирательства с похвальбой и угрозами, как это любили делать мальчишки, сразу рванула вперёд, пытаясь попасть головой ему в живот, а потом, распрямившись, в подбородок. Вот же ловкий, увернулся! Но он велел отрезать косу! А ещё, если тьёр скажет, что новая воспитанница никуда не годна, то Бранку могут направить в свинарник, к Костице. И тогда той не жить. А убивать не хотелось, даже такую неприятную особу.
И Бранка нападала вновь и вновь, разойдясь уже не на шутку. Голова склонена, кулаки крепко сжаты – и вперёд, на того, кто может лишить её будущего. Задеть хотя бы раз.
– Всё, всё! – отступив за круг, тьёр Тангр поднял руки, объявляя, что поединок закончен.
Бранка глянула на него исподлобья и зло вытерла рукавом побежавший нос. Кровь? Но ведь противник даже не задел её, хотя мог размазать, как замешкавшегося таракана. Тоже вышла за круг и, выбрав снег почище, набрала его в горсть и приложила к переносице.
– Это не считается! – с вызовом сообщила она примолкнувшим зрителям. – Это… иногда само собой случается.
А наставник как будто и не заметил её конфуза. Стряхнул с одежды случайные снежинки, зачем-то осмотрел притихших воспитанников и только потом, похоже, больше для них, чем для себя сообщил:
– Здоровая злость есть, желание биться есть, а технику отработаем. Ну чего стали, рты раззявили? Стройся! Бранка, займи место в строю согласно роста! Да, и косу можешь оставить. Только сворачивай её, что ли, и прячь, а то очень уж хочется в бою схватить за неё и ею же и придушить, или же оторвать… вместе с головой. Со временем научишься и этому, – уже более приветливо пообещал он.
Кажется, её приняли. И у неё наконец-то есть место! Место в строю и в жизни. Улыбка окровавленными губами вышла немного страшноватой, но она была – счастливая улыбка человека, которого приняли в свои.
И пусть вечерами болело всё тело, измученное тренировками и боями с оружием и без него, а ещё нужно было читать толстенные фолианты, которые давали другие тьёры-наставники. Но Бранке нравилось, она была на своём месте. Вскоре даже мальчишки забыли, что она, вообще-то, девочка, и совсем не стесняясь, пробегали мимо неё по коридору в одном исподнем, а то и без него. Но это уже их дело, да и пялиться на их срам и поджарые