Три измерения. Третье измерение. Павел Кейн
в коридоре. Для обычного эдэма чердак покажется пустым и темным. Но Анна, как и ожидалось, видит на потолке чердака крупную самку с двумя детенышами. Эти уродцы смотрят на нее, не двигаются и асинхронно моргают большим числом своих глаз.
– Да тут целая семья… – улыбнулась Анна, но затем ее улыбка тут же пропадает. – Какого хрена?!
В мгновение жирная самка прыгает на Анну, сбивая ее с чердачной лестницы обратно в коридор дома. Прыжок был настолько сильный, что лестница вся развалилась. Раздался грохот, поднялась пыль.
Жирная тварь навалилась на Анну всем своим весом, а пока Анна борется с самкой, детеныши выпрыгивают из чердака и несутся к окну в конце коридора.
– Эй, стоять, мелюзга! Я с вами не закончила! – После этих реплик Анна хватает стоявший рядом табурет и швыряет его в сторону детенышей.
К сожалению, это не помогло – детеныши выпрыгивают из дома через закрытое окно, даже не разбив его, что не скажешь про умение табурета. К несчастью для владельцев дома, деревянный табурет не способен пролететь сквозь стекло, как арахниды.
– Дерьмо! Дерьмо!! Дерьмо!!! – Разъяренно кричит Анна, пытаясь справиться с огромной самкой.
Анне приходится дальше бороться, чтобы скинуть арахнида на первый этаж, но вместе с ним вниз падает и она. Испытывает ли боль Анна после падения с трехметровой высоты на твердую поверхность? Структура тела гемелианцев имеет лишь самые незначительные отличия от структуры тела эдэмов. Боль от такого падения тупая и нестерпимая.
Сложности создает еще то, что астральное тело арахнида не чувствует боли. Анне приходится преодолевать себя сквозь боль, чтобы маневрировать и уворачиваться от когтей монстра, которому вполне хватает сил делать ими дыры в полу.
После упорной попытки спасти свою шкуру Анна сдается.
– К черту правила! Сейчас ты у меня поджаришься!
Она вытаскивает свой клинок и активирует его на маленький размер.
– Или я, или этот гребаный дом!
Своим клинком она пронизывает паразита, который вспыхивает и визжит. А через несколько секунд включается пожарная сигнализация, и с потолка начинает лить вода, промочив ее насквозь.
– Как же я ненавижу эти дома. – Гневно комментирует она свою реакцию на систему пожарной безопасности, пока лежит и наслаждается тем, как по ее лицу бьют тяжелые капли воды. Наслаждением это, конечно, назвать нельзя. Это страдание. Только непонятно, какое страдание больше: физическое, психическое или моральное. Анна с трудом встает и осматривается. Самка мертва, детеныши сбежали.
Что ж… мелюзга сюда обратно уже не вернется. Либо научатся жить самостоятельно, либо сдохнут от голода. Впрочем, туда им и дорога. Она выходит на улицу и подходит к своей машине. Через несколько минут стали слышны и видны сирены машин пожарной бригады.
– Можете возвращаться домой. Этих существ больше нет. – Отвечает мокрая насквозь Анна.
Семья выходит из машины и осматривается на дом, на Анну и на пожарные машины, которые подъезжают.
– Внутри дома пожар? – Спрашивает