Тетя Зоя. Виктор Улин
s>Звонок у входной двери ожил в самый неподходящий момент: я сидел за письменным столом…
Отвлекшись от описания событий, признаюсь, что мой короткие рассказ – не « Война и мир » с Наташами Ростовыми, проживающими многотомную жизнь.
Мои воспоминания есть нечто иное, трепетное и иррациональное.
И сам себе я с определенного возраста стал напоминать Бунинского барина – благополучного, вполне устроенного, но прожегшего жизнь около бус из рябины.
Но это станет ясно позже.
На данный момент я просто хочу сказать, что у входной двери зазвенело, и это меня не обрадовало.
I
1
Чем я занимался, говорить не стану; знающий поймет.
В признании не вижу постыдного, процесс был естественным и необходимым.
Во мне восьмикласснике, все кипело, как расплавленный металл в хорошо задутой доменной печи.
Выход был единственным.
На самом деле все здоровые, нормально развивающиеся мальчики в определенном возрасте занимаются детским грехом.
Только взрослые мужчины делают вид, что ничего подобного с ними не происходило и ругают за то же самое своих сыновей.
То, что я работал над собой за письменным столом, требует пояснения.
Я жил в стесненных обстоятельствах: с родителями с однокомнатной квартире.
Правда, у меня имелась своя половина комнаты, но заниматься этим делом, когда отец и мать находились дома, было самоубийственно.
Приходилось все делать кое-как и быстро, чтобы родители не заподозрили неладного в чрезмерном увлечении санузлом.
Иное получалось когда я был дома один.
Тогда я предавался любимому делу с чувством, с толком, с расстановкой.
В нынешнем году я учился во вторую смену, и когда родители работали, предавался пороку каждый день.
За столом оказывалось удобнее, потому что в моем распоряжении были картинки, над которыми удавалось разжечь фантазии до умопомрачения.
2
Вспомнив это, я ощутил необходимость отойти в сторону.
Я уже сказал, что мы жили в однокомнатной квартире обычной «хрущевки».
Правда, она была первых лет постройки, очень качественной: плиты не растрескались, двери висели ровно, окна закрывались и открывались.
Чтобы понять развитие моего детства, необходимо заглянуть в историю семьи.
Моя мать, уроженка нашего крупного города, провела счастливое послевоенное детство.
Родители готовили ее к жизни заоблачной принцессы: в те годы так было принято.
Впрочем, мать обладала многими талантами – в частности, посещала художественную школу.
Уже в институте урожденная принцесса обнаружила страшную черту России: острую нехватку мужчин.
Ее сокурсник, мой отец, был иногородним и жил в общежитии.
Забегая вперед, скажу, что отец являлся личностью глубоко одаренной в инженерном плане.
Перед смертью он был главным технологом химзавода, для которого готовил кадры институт.
Старорежимные родители матери противились такому браку: принцессе требовался принц.
Моя неумная бабка не принимала во внимание, что принцы полегли на войне и стоит радоваться даже выходцу из Пермского края.
Мать настояла на своем, они поженились.
Но обитать в просторной сталинской квартире вместе с тещей отец не смог – родители ушли в заводское общежитие, вонючее и прокуренное до фундамента.
Там я и родился.
Общежития я не помню.
Отец числился на хорошем счету, вскоре после моего рождения ему дали однокомнатную квартиру в только что построенном ведомственном доме.
Начало жизни не зафиксировалось в памяти.
Но подсознательно я знаю, что отец с матерью любили друг друга и были счастливы.
Их счастье имело основу в межличностных отношениях, а я – продукт любви – стал помехой.
Родитель был не только умнейшим инженером, но и мастером-золотые руки.
Конфликт с родителями жены оказался неразрешимым, меня приходилось растить на стесненной территории.
Когда я слегка подрос и стал воспринимать действительность, отец создал мне собственное пространство, тем самым защитив свое с матерью.
В подобных случаях обычно пользуются сдвинутыми шкафами или какими-нибудь ширмами.
Отец поступил иначе, проблему решил идеально.
Наша единственная комната была длинной, в торце имела балкон. Он соорудил перегородку во всю ее длину.
На моей половине осталось окно, на родительской – балконная дверь.
Перегородка не доходила до потолка, чтобы никто не страдал от недостатка воздуха.
Выход