Шамо – посланник небес. Иван Филин
боль были в каждом штрихе рисунка. Человек полулежал на земле не в силах сопротивляться, он был готов к смерти, если бы не взгляд полный решимости и затаившейся любви, еще живущей в нем.
– Это я после смерти тех, кто был рядом. Я пять лет не рисовал, а потом получился такой рисунок. – Художник протянул мне лист.
На том же человеке была маска, в глазах скорбь и печаль, и удивление от того, кем он стал.
– Тогда я потерял веру в людей и проклял тот мир, в котором живу, для меня не было света, только лишь тьма. И когда я рисовал тени, я не бедствовал, рисунки покупали. Я захотел рисовать свет, мне надоели тени, мне надоел сумрак нелюбови и ненависти ближнего, я не мог жить в сумраке и рисовать его, тогда я сбросил маску. Но рисунки мои не покупали, они не находили ответа в сердцах людей.
Потом мой дом сожгли, а мне пришлось поселиться в этой хижине, где нет света даже для художника. Я стал попрошайкой, потому что не мог найти в себе силы рисовать ужас мира, в котором живу.
Не мог найти в себе силы, чтобы убить себя. Я был близок к той, что прибирает к себе тех, кто без масок. – Художник немного помолчал. – Не очень давно я увидел ее. Она шла по улице, по которой и я ходил. Она дышала воздухом, которым и я дышал, она шла по земле, по которой и я шел. Увидев ее, я не мог поверить глазам своим, но была это не смерть, а жизнь и моя любовь.
Художник протянул мне первый рисунок, который я уже видел, я еще раз посмотрел на него и поразился той разнице, что теперь увидел в этом рисунке.
Добро и любовь против смерти и горя. Один рисунок о любви поражал все рисунки о страданиях.
– Почему она не с тобой?
– Она выбрала другого.
– Как ты это пережил?
– Одно спасение – я рисовал ее. У меня не было денег на бумагу и краски. Я не ел иногда целыми днями, но я рисовал ее углем на стене, на песке, а потом она умерла в моём сердце. А я живу, и не знаю, для чего и кого. Но эту смерть, похоже, я и сам не смогу пережить. Такая пустота внутри… – Он не договорил, надолго задумавшись.
– Рисуй свет, – посоветовал я.
– Он тут никому не нужен.
– Просто его никто не видит.
– Но у меня нет ничего. С этими словами он откинулся назад, разводя руками. Я посмотрел в его глаза: скорбь, печаль и отчаяние, но где-то там затаилась любовь.
– У тебя будет бумага и краски, сколько захочешь.
Я не буду рисовать.
– Ты не сможешь не рисовать. Однажды найдя себя, невозможно уже более потерять себя.
– Я потерял все, свою любовь, близких друзей, деньги.
Ты не потерял себя, ты смог снять маску – это главное. То, что внутри тебя не подвластно потерям и смерти.
– Но зачем я живу?
– Чтобы рисовать свет, и только тот сможет его нарисовать, кто познает, что такое тьма.
На глазах художника навернулись невольные слезы.
– Не терзай мою душу, ты, странник, и назавтра ты уйдешь, а я останусь.
Останусь, чтобы жить, а я этого так не хочу. Все это время я хотел убить себя, но так и не смог, я очень слаб, а когда встречу свою смерть, буду повинен.
– Ты будешь счастлив оттого,