Сага о викинге: Викинг. Белый волк. Кровь Севера. Александр Мазин
вот что я скажу. А с Гуннбьёрном мы как-то девку не поделили. Набили друг другу шишек! А девка в результате досталась другому! – Трувор громко захохотал и махнул Гуннбьёрну кубком. Тот осклабился в ответ и салютовал рогом.
Появились скоморохи. Два дядьки в пестрых штанах и мелкий медведь с обрезанными когтями.
Скоморохи устроили пляс в стиле французской комедии: с пинками под зад и плевками друг в друга. Больше всего доставалось мишке.
Не люблю, когда издеваются над животными.
– Вот бы им настоящего медведя! – крикнул я Трувору.
Тот захохотал. Решил, что шучу. И шутка ему понравилась. Передал дальше.
Через минуту все наши варяги хохотали, представляя на месте мелкого медвежонка матерого зверя. И по ходу комментировали, что бы он сделал со своими мучителями.
А скоморохи еще пуще старались, полагая, что это их ужимки так развеселили княжьих гостей.
Слово взял Гостомысл.
Князь уже слегка набрался, лицо его приобрело красивый бордовый цвет. Но держался он твердо, и язык не заплетался ничуть.
Для начала он поблагодарил всех присутствующих, что почтили…
Потом персонально каждого из тех, кто позначительнее. Последним почествовал нашего ярла. Дескать, любит его более всех прочих. Можно сказать, как сына. За доблесть, щедрость, удачу и безупречный послужной список. Посему сейчас выйдет его, Гостомысла, придворный сказитель и исполнит свежеиспеченную великую балладу в честь недетских подвигов датского Сокола.
И сел.
А на сцене появился этот самый гусляр. Один к одному – средний дедушка с картины Васнецова. Положил гусли на коленки и… запел. Красиво так запел, пусть и на одной ноте, но – завораживающе. Почтенная публика даже на некоторое время жрать перестала. Заслушались.
Биография у нашего ярла была богатая. Для начала – отличное происхождение. Королевская кровь по материнской линии. Впрочем, насколько я помню, королей, то бишь конунгов, в древней Скандинавии было – что блох на мертвой крысе. За каждой скалой по конунгу пряталось. Но наш ярл – не просто королевской крови, но, считай, божественной. Он ведь потомок самого легендарного Инге, а тот, как всем известно, – потомок Одина.
Но кровь кровью, а молодечество молодечеством. Наш ярл, если верить певцу, показал себя отменным воином еще с молочных зубов. А уж потом кого только не обижал: и франков, и фризов, и англов с ирландцами. Досталось от него даже румам, то бишь – византийцам. А уж с какими достойными людьми водил ярл дружбу…
Как только деду удалось запомнить такое количество имен и прозвищ, да у каждого имени – родословная, а у каждого прозвища – отдельная маленькая история возникновения. И это притом, что певец был наш, словенский, а великие предки Хрёрека – почти сплошь скандинавы. Хорошо подготовился дедушка.
Словом, хвалебная ода растянулась почти на час. Но народ, блин, внимал. И внимал с почтением.
– Ты не скалься! – сердито дохнул мне в ухо Трувор. – Чистая правда все!
Ну