Враг моего врага. «Ийон Тихий». Натали Р.
ведет Церковь, капитан. И я вправе поинтересоваться: кому предназначена кровь, о которой шла речь?
– Нашим союзникам, – ответил Такаши все еще корректно, но холодно.
– Вы совершаете грех, продавая человеческую кровь вампирам!
Такаши поднял бровь.
– Хотите, чтобы я отдал ее бесплатно? Я не готов пойти на такие расходы.
– Вы не должны поить кровью врагов рода человеческого!
– Это ваше личное мнение, господин Натта.
– Это мнение святой матери Церкви!
– И я это мнение выслушал, – проговорил капитан совсем уже ледяным тоном. – Это самое большее, чего вы могли бы просить у адепта иной веры. А теперь потрудитесь убрать руки от моего телефона. Мне надо решить много вопросов, а вы меня отвлекаете.
Будь на то воля кардинала, он назначил бы на все командные посты христиан. Причем истовых, а не формальных носителей креста, отрицающих приоритет духовного над земным. Но Максимилиансен ни за что не позволит: он ведь и сам из последних. И координатору не пожалуешься: к мусульманке с этим идти – только позориться. Джеронимо Натта вдруг задумался: уж не потому ли эта женщина предпочла воинство Христа, а не Аллаха, что христианские пастыри не имеют над ней духовной власти?
Такаши столь решительно взялся за телефон, что продолжать его удерживать означало бы драться с ним. Позволить себе банальную драку, да не с нечистой силой, а всего-то с иноверцем – потерять лицо. Кардинал отступил. Нахмурившись, вышел, хлопнув дверью чуть сильнее, чем обычно.
На закате небо над Нлакисом еще красивее, чем днем. Низкое солнце, опускаясь за горизонт, заливает поверхность зеленым пожаром, облака переливаются безумными красками. Горящий диск уходит вниз, небо стремительно темнеет, и на нем выступают звезды. Белые, желтые, красные, голубые светящиеся точки, словно россыпь бисера. Захар при всем желании не мог бы отличить одну звезду от другой, но Ортленна показала ему, где находится его родное солнце.
– Солнце Проклятого мира, – сказала она и засмущалась. – Так у нас называют Землю. Называли до сих пор.
Солнце казалось отсюда бледненьким. Так себе, желтая звездочка, недостойная даже того, чтобы иметь у аборигенов, если бы таковые были здесь, собственное имя. Семнадцать световых лет превращают огромный, пышущий жаром шар, источник света и жизни, обожествляемый примитивными религиями, в заурядную желтую точку.
Солнце Рая, впрочем, выглядело еще менее презентабельно. Ортленна ткнула в него в упор, но Захар искал, близоруко сощурившись, и все не мог найти. Пришлось достать из футляра очки – уж на что он не любил надевать очки при дамах, – и только тогда он разглядел светящееся красное пятнышко.
– Проксима, – проговорил он.
– Что? – отозвалась Ортленна.
– Проксима. На одном из наших древних языков это значит «Ближайшая». Так мы называем ваше солнце.
– По крайней мере, лучше, чем мы ваше, – засмеялась Ортленна.
Вездеход стоял на гребне. Слева – колючая проволока и карьер, справа – закат,