Стража! Стража!. Терри Пратчетт
поколебался. Брат прав, но признавать его правоту он не намерен.
– Ах да, само собой, – сказал он. – Но это ведь очевидно. Все вы должны сконцентрироваться на драконе. То есть изо всех сил думайте о драконе, – торопливо перевел он. – Все разом.
– И это все? – спросил брат Привратник.
– Да.
– И нам даже не надо, это, как его, читать тайные струны? Или на них играют? Вы дадите нам какой-нибудь инструмент?
Верховный Старший Наставник в упор воззрился на вопрошавшего. От безымянной тени в черной рясе веяло вызовом, отважно брошенным угнетателю прямо в лицо, вернее в капюшон. Сразу было видно, брат Привратник вступил в тайное общество не для того, чтобы оставаться в стороне. Он спал и видел, когда наконец получит доступ к мистическим рунам. Или струнам – в общем, к чему бы там ни было.
– Ладно, – разрешил Верховный Старший Наставник. – Пусть каждый представит себе инструмент и играет на его тайных струнах. А теперь я хочу, чтобы вы – да, брат Туговотс, что еще случилось!
Маленький брат опустил руку.
– А я не умею играть ни на одном инструменте. Вообще не умею. У меня с детства нет слуха и…
– Тогда пой какую-нибудь песенку, только заткнись!
Он наконец открыл книгу.
Верховный Старший Наставник был приятно удивлен, когда, перелистав множество заполненных набожной чепухой страниц, обнаружил, что на самом деле заклинание Вызова представляет собой одно коротенькое предложение. Причем это даже не поэтический отрывок, не какая-то там разумная фраза, а просто бессмысленный набор слогов. Де Малахит утверждал, что эти самые слоги влияют на волны реальности, но, вероятнее всего, спятивший старик просто выдумал это объяснение. Беда с этими волшебниками, вечно они усложняют. На самом деле единственное, что требуется, – это сила воли. А у братьев этого добра хоть отбавляй. Безмозглая, брызжущая ядовитой слюной сила воли – может, слегка подточенная упорно подавляемой злостью, но все же по-своему могущественная…
Сегодня ничего особенного он делать не будет. Потихонечку, полегонечку…
Озаренные братья монотонно гудели, каждый выводил нечто свое, то, что он считал мистическим и таинственным. Общий эффект неплохой, главное – к словам не прислушиваться.
Слова. О да…
Он взглянул на страницу и произнес их вслух.
И ничего не произошло.
Он сморгнул.
Когда же он вновь открыл глаза, то обнаружил, что находится в каком-то темном переулке, в животе у него полыхает пламя, а сам он очень, очень сердит.
В жизни Зеббо Мути, вора третьей категории, эта ночь была, наверное, самой неудачной, и вряд ли он почувствовал бы себя много счастливее, доведись ему узнать, что она также будет последней его ночью. Из-за дождя люди сиднем сидели по домам, и он серьезно недовыполнил квоту. Поэтому он и проявил несколько меньшую осмотрительность, чем в обычных обстоятельствах.
В ночное время на улицах Анк-Морпорка осторожность должна быть абсолютной. Нет такого понятия, как умеренная осторожность.