Счастливой быть не запретишь. Лариса Агафонова
со временем получится, – не соглашался Максим, единственный, кто поддержал назначение и. о. в этот непростой период. – Она ж днюет и ночует здесь, когда все остальные после занятий по своим делам разбегаются.
– Да за такую зарплату мы ещё много здесь сидим! – возмущались кафедральные дамы.
– Вот вы и ответили на вопрос, почему Татьяну назначили. Она работает, а не отсиживается.
Страсти потихоньку улеглись, и Таня осваивалась в новой должности, стараясь оправдать доверие Елены Семёновны. Работы оказалось много: в вузах проходили очередные реформы образовательной системы, менялись стандарты и рабочие программы. От преподавателей требовали всё больше усилий, не связанных напрямую с учебной работой. Например, увеличилась нагрузка по профориентации, когда требовалось ездить по городским и сельским школам, агитируя ребят поступать в конкретное учебное заведение. Никому из преподавателей не хотелось «выплясывать клоуном», как едко заметила Ивахненко на очередном заседании, и «танцевать брачные танцы», завлекая старшеклассников своими преимуществами. Бунтовали все: и молодые сотрудники, и преподаватели с опытом; на собраниях разгорались целые баталии при выборе ответственного за эту нагрузку. В ход шли любые отговорки: маленькие дети, возраст, здоровье, наличие или отсутствие машины. Доходило порой до открытых конфликтов. Одновременно ужесточились требования к участию в научной работе. Многие педагоги привыкли, что наука их не касается, особенно на непрофильных для вуза кафедрах, среди которых была и кафедра правоведения. Татьяна с ног сбилась, убеждая сотрудников принимать участие в исследованиях: привлекала к написанию докладов, включала в соавторы, организовывала внутрикафедральные студенческие научные конференции. С молодёжью дело хоть и небыстро, но двигалось, а вот старшее поколение поддавалось с большим трудом, норовя вставить палки в колёса «наглой выскочке», как они выражались. Особенно старалась Тамара Васильевна, упирая на то, что «не делала, не делает и не будет делать ненужную работу».
– Какая это наука?! Одна профанация! И нечего её поддерживать! Тоже мне научные работнички нашлись, компилируете чужие мысли и за свои выдаёте! – поливала она грязью молодых аспиранток.
Все Танины аргументы о новых требованиях Ивахненко пропускала мимо ушей, каждый раз создавая на кафедре обстановку сопротивления, науськивая других сотрудников и ведя подковёрные игры. Некоторые становились на её сторону, не желая напрягаться и заниматься чем-то помимо основной работы.
Сколько раз, приходя домой, Татьяна плакала от бессилия, прокручивая в уме события дня и бесконечные доводы для убеждения упрямых коллег. Сдаваться она не собиралась. Постепенно, шаг за шагом, ей удалось вывести кафедру на одно из первых мест среди гуманитарных кафедр вуза. Чего это стоило, знала только она сама, да ещё мама, которой Таня в деталях описывала всё происходящее. Павел поначалу равнодушно прислушивался, когда жена делилась с ним наболевшим, но, не видя никакой реакции, девушка перестала посвящать