Дальнобойщики. Андрей Воронин
твердым тупым предметом. Вот. – капитан протянул фотографии. – Взгляните сами.
– Возможно, ее оглушили, – высказал предположение полковник, рассматривая снимки.
– Не исключено, но доказательств нет. На теле гражданина Коробкова Бориса Сидоровича также обнаружен кровоподтек в области грудной клетки. Как и в случае с его подружкой, получен он перед смертью. Других физических повреждений нет.
Взяв следующую фотографию, протянутую Гобято, Воронин принялся ее изучать.
– Что касается смертей, то обставлены они как самоубийства, – продолжал капитан. – Причины мы не знаем. Предположительно Овчинникова покончила собой в состоянии аффекта, обнаружив труп парня. Орудие самоубийства – короткий обоюдоострый нож из высокопрочной легированной стали. Ручная работа. Оружие она раздобыла в квартире Коробкова.
– Откуда такая уверенность?
– Кожаные ножны были обнаружены в шкафу. На них найдены отпечатки ее пальцев. Тут придраться не к чему. Она, в принципе, могла это сделать. Но у меня возникает вопрос: почему находящаяся на грани нервного срыва девушка лезет в шкаф за этим редким ножом, а не бросается на кухню и не хватает первый подвернувшийся под руку кухонный нож?
– Действительно странно. – вынужден был согласиться Воронин. Он взял в руки целлофановый пакет с оружием.
– Но, с другой стороны, если убийца хотел разыграть самоубийство, то почему сам не воспользовался кухонным ножом?
– Может, он запаниковал, когда позвонила Овчинникова, – предположил капитан.
– Нет, он слишком хитер и опытен, чтобы пугаться таких пустяков. Тут что-то другое. Возможно, он хочет нас сбить со следа.
– А может, и то и другое?
Полковник извлек из пакета нож. Рифленая рукоять удобно легла в ладонь. Оружие обладало прекрасным балансом – его можно было метать. Лезвие отточено как бритвенное.
– Отличное оружие, – восхищенно похвалил Воронин.
– Кустарная работа. Сделано, вероятно, на заказ и уж конечно в единственном экземпляре. Чувствуется рука мастера.
– Мастера. – задумчиво повторил полковник.
Ему в голову пришла мысль: нужно поднять архивы ФСБ, подключить специалистов, провести более скрупулезное изучение ножа. Если его сделал мастер, спецы должны определить его почерк, стиль, должны что-нибудь да найти.
– Нож я заберу с собой, – заявил он.
– Это улика, – с сомнением покачал головой Гобято.
– Я все улажу. К тому же я его верну.
– Тогда я не против.
После короткой паузы капитан продолжил:
– Что касается смерти Бориса Коробкова, то тут и вовсе гордиев узел. Умер он от попадания воды в легочные пути, но до этого отравился снотворным. Спрашивается: зачем топиться, когда и так отравился? Непонятно.
– Да уж.
– Я вижу одно разумное объяснение.
– Какое?
– Самоубийства подстроены. Но помните: это лишь предположение. Для утверждения пока мало фактов.
– Тогда каковы мотивы убийства?
– А вот этого