Лишнее золото. Наедине с мечтой. Игорь Негатин
Подошел к прилавку, достал початую бутылку коньяку и два бокала. Уильям был в том ужасном состоянии, когда «подобное лечится подобным». Поль Нардин, увидь он этого старого пьянчугу, сказал бы еще проще: un clou chasse l’autre[2]. Как говорят мои русские друзья: «pohmelje». Пока разливал выпивку – Уильям Барлоу следил за бутылкой жадными глазами, облизывался и потирал руки, густо покрытые рыжими волосами и мелкими пятнами веснушек.
Это хороший коньяк. Привезен из Старого Света. Можно сказать – привет с родины. Подарок заказчика, которому я делал ажурный серебряный браслет с черным ониксом ко дню рождения его дочери. Я плеснул себе «на два пальца» и налил полный бокал для Уильяма. Да, это кощунство – пить коньяк такими дозами, но мне искренне жаль этого пьянчугу: не дай бог, помрет. Ничего – сейчас двумя глотками высосет содержимое стакана, и ему станет легче.
– Ты меня просто спас! – прохрипел он и сделал первый глоток. Потом опорожнил бокал и несколько секунд стоял с закрытыми глазами, словно прислушивался к внутренним ощущениям. Наконец вздохнул с облегчением и продолжил: – Моя старуха заперла все мои запасы на ключ, а сама ушла в лавку Пьеро. Карга старая…
– Завязывал бы ты с этим делом, дружище, – поморщился я, – эдак никакого здоровья не хватит.
– Офицер ее королевского величества норму знает! – Он воинственно пошевелил усами и посмотрел на бутылку.
– Ну-ну… – сказал я и налил еще немного.
Надо заметить, что мсье Барлоу никогда не был офицером. Он дослужился до звания сержанта, а потом ушел в запас, женился на соломенной вдовушке с двумя детьми и запил. До сих пор не представляю, как Билл оказался в Новом мире. Пить мог и в Старом… Видимо, жена постаралась, в надежде, что старик вспомнит молодые годы и образумится. Увы, но ее женские мечты так и остались мечтами. Разве что сыновья не подвели. Парни работают на пристани, а в свободное от работы время устраивают охоту на местных хищников. Стрелки они отличные, этого не отнять! И не пьют. Не то что их рыжеволосый отчим.
– Ну и как? – спросил я. – Поправил здоровье?
– Да, сэр! – ответил он и довольно ухмыльнулся. Зубы у него крупные, как у лошади. На впалых щеках появился румянец. На покойника уже не похож, и это искренне радует.
– Ну и прекрасно. А теперь, будь добр, ступай домой. У меня еще есть работа.
– Карим Шайя, ты – настоящий друг! Истинный джентльмен! Хоть… – Он икнул, ткнул пальцем куда-то в потолок и наконец закончил: – Хоть… хоть и француз.
Если быть предельно точным, то я – алжирец, родившийся в Париже, но это его не волнует. Проводив пьяницу до выхода, я постоял на крыльце и выкурил сигарету. Хотел убедиться, что Билл Барлоу побрел в сторону дома. Слава богу, его не потянуло на подвиги. Иногда, после хорошей попойки, он устраивает «концерты». Вспоминает молодость и начинает маршировать по улице, задирая прохожих и соседей.
Покачиваясь и насвистывая неизменную «Правь, Британия!», Билл добрался до дверей,
один гвоздь выгоняет другой – аналог русского «клин клином вышибают» (