Грубый секс и нежный бунт. Вячеслав Прах
но все они неизбежно и неизменно приводят именно туда.
От скрытности и двоедушия до бездны дорог гораздо меньше, но все они так же неизменно ведут к потере вкуса, трусости и душевной гибели.
Акт 1. Грубый секс
Мы познакомились с ней задолго до того, как встретились на борту этого самолета, отправляющегося на Лазурный берег. Она никогда не была в Ницце, а я никогда еще не был так близко к ней, как сейчас. Близко не в плане расстояния, а в плане жажды, в плане познания ее, в плане безудержной страсти. Если бы я мог остановить время, я бы его, не задумываясь, остановил, посмотрел на нее и занялся бы с ней любовью. Не отрывая взгляда от ее глаз…
Мы занимались с ней любовью каждый день. На энергетическом уровне. Даже в момент нашей встречи, когда я подошел к ней, чтобы робко поцеловать ее тонкую, худощавую руку, которая издавала аромат, подобный аромату чайной розы, я почувствовал в себе непреодолимую страсть к ней. Несмотря на ее мужа, стоявшего по правую сторону, который все время улыбался мне своей белоснежной улыбкой. Мне казалось, что он видит насквозь мой порок, мое желание, мою необузданную энергию. Но, как выяснилось позже, он ничего не видел и не чувствовал, кроме самодовольства и самолюбования.
Он был славный, харизматичный и обаятельный, а иначе он не смог бы расположить к себе всех тех людей, которые окружали его изо дня в день. Расположить, поработить и сделать частью своего общества. У него было много друзей. Но не было ни одного друга. Он был весел, бодр и полон энергии, но не такой энергии, которой был наполнен я. Он был успешен, в меру красив, ярок, но в то же время абсолютно неприметен. Он был звездой одного вечера, одного мгновения, одной истории. Долго гореть у него никогда не получалось… У него не имелось того вечного огня, присущего людям, которые улыбаются гораздо меньше, но заявляют о себе на энергетическом уровне гораздо сильнее. Он был прекрасен, если смог завоевать такую, как она. Он был богат…
В этой части истории не будет ни одного диалога. Ни одного имени. Ни одного дня. Только страсть.
Она – воплощение шедевральности, если описать кратко, всего в нескольких словах. Воспринимая ее как произведение искусства, как великий шедевр, я бы, тем не менее, никогда не сравнил ее с Моной Лизой. Она больше похожа на женщину, собранную из осколков образов других женщин, которых я встречал на протяжении своей жизни. Она соткана из всего ароматного, если рассматривать парфюмерию как искусство, а ее – как часть искусства.
Я улавливал запах ее тела настолько сильно, что он сводил меня с ума… Я не мог разобрать цвет ее глаз. Он менялся каждый раз, когда я не сдерживал свой энергетический поток в ее сторону, свой смерч, свое цунами. Ее глаза казались зеленоватыми, серыми, а когда посмотришь на нее со стороны, когда она с кем-то разговаривает и не улавливает на себе мой взгляд, мерещилось, что они карие.
Она была похожа на величайшую модель всех времен, на величайшую актрису: о, как она играла! Как будто не играет; как будто этой ролью, этим образом недоступной, безразличной, с каменным