«Андалузская шаль» и другие рассказы. Эльза Моранте
тоже пойти в церковь и накинула на голову свой фиолетовый шарф. Не зная дороги, она вынуждена была следовать на расстоянии за этими двумя, но они уже успели уйти далеко, и она пустилась бегом. Каменистая тропка подымалась и спускалась, и Елена бежала так быстро, что дорога словно выскальзывала у нее из-под ног. Глаза ее не теряли из виду этих двоих впереди, но внезапно они исчезли из вида, и сердце Елены в смятении забилось. Дорога нырнула в балку, и она ускорила бег, прижимая к груди концы шарфа. И тут услышала медленный хор оргáна и голосов и поняла, что она уже возле церкви.
Ее поразила собравшаяся там, несмотря на такой ранний час, огромная толпа. Должно быть, деревенский люд был очень благочестивым. Несколько лошадей, привязанных за ногу к стволам деревьев, ждали в сторонке. Святое место было полно народу, и все они, по-крестьянски одетые и прижатые друг к другу, пели, широко разевая рты и не сводя глаз со священника, который отправлял службу. Неф был узким и длинным, стены голыми, а через высокие окна без витражей лился резкий солнечный свет. Он мешался с дымом ладана, таким плотным, что верующие словно плавали в искрящемся тумане.
Елена остановилась рядом с кропильницей и попыталась петь вместе с остальными. Но она так устала от бега и так была оглушена ладаном, что губы ее шевелились беззвучно. Едва она вошла, как увидела резчика и его мать. Чтобы не смешиваться с толпой, они держались у стены. Юноша пел, плечи его не двигались, глаза вперены в алтарь. Мать, скрестив руки под шалью, со зрачками, расширенными от экстатического обожания, следовала каждому движению его губ, как будто только в это мгновение она понимала слова гимна. Оба были настолько захвачены пением, что даже не заметили, как хор замолк, и несколько секунд только два их одиноких голоса звенели в церкви. Елена с удивлением услышала его голос, который, отражаясь от церковных стен, звучал так, словно исходил из оргáна.
Внезапно она почувствовала напор толпы, которая с окончанием мессы стала давиться к кропильнице. В какой-то миг она еще раз увидела старуху и поймала на себе ее взгляд, быстрый и угрожающий, но вскоре та исчезла вместе с сыном в гуще людей. Церковь опустела, народ растекался по тропинкам. Лошади удалялись легкой рысью. На солнце, стоявшее уже высоко, надвигалась черная громада тучи, лучи били в эту грозовую тьму и, преломляясь в ней, падали на дно долины. Собирался дождь, и Елена ускорила шаг. Без труда, почти не задумываясь, она нашла обратную дорогу. Едва она подошла к калитке, как сумрачно мерцающий воздух понесся над землей порывом ветра, и вихрями взметнулась взвесь пыли и воды. И ударил ливень, слепящий и яростный.
Несколько дней Елена не видела своих соседей. Часто слышала голос старухи, что-то громко говорящий или зовущий сына с глухой монотонной интонацией. На самом деле как раз эти двое, словно по тайному сговору, избегали встречи с ней. У Елены создалось ощущение, что мать и сын очертили себя магическим кругом, который ей запрещено было переступать. И она оставалась за этой линией, зачарованная и запуганная. Но вместо того чтобы обрести