Ангелочек. Ирина Бова
молочные бутылки.
Погода на новом месте проживания тоже не радовала: постоянные дожди и сырость, лето и зима мало чем отличаются друг от друга, – впрочем, так же, как и от осени и весны. Но зато красота вокруг – зашибись, как по музею ходишь… А сочетание воды и камня создает особый колорит таинственности и благородства.
В общем, влюбился Яша в Ленинград, просто благоговел перед ним, и решил остаться навсегда. Но для этого что-то делать надо и жить тоже где-то просто необходимо.
На что жить, он не задумывался: по скромным подсчетам, будет укладываться в те деньги, что родители вышлют. Папа с мамой высылали, но не разбежишься, все гораздо дороже, чем в Перми, а уж если комнату снимать, то и от голода помереть недолго.
Пошел Отто учиться в ПТУ № 17, там за неполных четыре года обещали сделать из него электрика. Работать в ЖЭКе и вкручивать лампочки по подъездам, конечно, не было Яшиной запредельной мечтой, но зато от «путяги» давали общежитие и стипендию. С соучениками он старался не общаться – по прописке такая же лимита, как он сам, а по менталитету сплошь и рядом гопники. А у Яши мысли возвышенные и планы далеко идущие. Пить портвейн он и дома мог, а тут такие возможности… Записался в библиотеку: хотел сразу в Публичную, возле Катькиного сада, но оказалось, что туда только с высшим образованием пускают. Соответственно, появилась генеральная мысль – после ПТУ идти в институт.
Стал после занятий проводить время в библиотеке «им. А. А. Блока», в читальном зале. Книги интересные, люди вокруг интеллигентные, пирожковая «Минутка» рядом. И библиотекарши – одна другой краше. Вот там и пришла ему в голову идея стать драматургом. Писал и тут же выкидывал в корзину для бумаг – самому не нравилось. А когда понравилось, отослал в журнал «Сельский механизатор», потому что пьеса была о комбайнерах, про то, как они урожай с полей убирают и в социалистических соревнованиях участвуют. Яша ни черта ни про комбайны, ни про уборку зерновых не знал, но накатал целых три акта. Своей фамилией подписываться не стал, чтобы не смеялись: абсурд, когда человек с немецкой фамилией пишет про трудовые будни села. Смех-смехом, но пьесу напечатали и даже гонорар заплатили – двадцать пять рублей. Яша сразу купил себе сандалеты и румынскую рубашку в полосочку.
Так началась карьера Отто. Он не стал квалифицированным электриком, но не стал и квалифицированным драматургом, – катал, как по маслу, малоактные произведения о советских рабочих и колхозниках. Триумфального успеха это не имело, но доход приносило.
Яша снял квартиру и даже женился – благо, было на что семью содержать. В Публичную библиотеку его так и не пускали, но всегда было приятно при любом знакомстве хлестануться: дескать, позвольте представиться, драматург Яков Отто.
Молодая жена его фанабериям не препятствовала, но жила своей жизнью – увлекалась йогой и какими-то другими затейливыми учениями, ходила на смутные собрания, даже на семинары ездила в другие города. Он ей тоже не мешал. Только прошло три года, а детей все не было.
– Слушай, может, ты втихую