Сказание о двух братьях и неведомой Руси. Евгений Баринов
к чему-то большему чем простая жизнь ремесленника и пахаря – горячился Олег.
– Многие великие дела и подвиги оборачиваются для простых людей большим горем и тяжелыми испытаниями. Держи это напутствие при себе – вставил дядя Аскольд.
Он остановился, окинул взглядом простиравшееся поле и ближайший косогор, по которому стелилась вечерняя мгла, мягко рукой развернул старшего племянника, приглашая идти домой. Добрую половину обратного пути они двигались в безмолвии.
– Обрести друга, боевых товарищей, на кого ты мог бы опереться и которые стали бы тебе как родные это большая удача. Сожалею слышать, что тебе не удалось найти друзей, сплотить вокруг себя команду единомышленников в городище. Думаю, что тебе самому есть над чем подумать, почему так случилось. Списать на страх перед Радомиром и его сворой значит не найти правильного ключа от двери. Другие парни что-то не увидели в тебе, не нашли, не поверили? Должна быть толика твоей вины, что не объединил их вокруг себя. Извини, если мои слова больно задели тебя – участливо, но твердо заметил дядя Аскольд.
– Ничего дядя, я привык – уставший от разговора, грустно ответил Олег – Могу тебе сказать, что я честно старался, держал себя как центр другой силы и как мог противопоставлял шайке Радомира, не давая в обиду тех, с кем общался, защищая обиженных ими парней. Но ты видишь, что есть, то есть. Допускаю, что похоже усилий было недостаточно. Честно не понимаю, как надо было сделать по-другому. Я никогда не был главным заводилой, чтобы сыпать шуточками да прибаутками и всех веселить если этого от меня кто-то ждал.
– Слышу в голосе сожаление, но не стоит себя корить. В тебе много сил и ты хочешь применить их во благо. Это главное. И помни, что не надо спешить жить, у тебя будет все еще обязательно впереди, не торопи время – на этих словах дядя взял левую руку Олега в свою, накрыл другой, и с торжеством отчеканил своим басом – ну что же, чувствую, что тебя не переубедить с отъездом, а потому даю тебе свое добро. Но при одном условии, что первое время подсобишь моему старому другу в кузнечном деле. Есть у меня такой в Великом Новгороде. На месте осмотришься и решишь куда двинешься дальше.
– Как же я тебя люблю, дядя. Спасибо тебе за все – не выдержал Олег и со слезами на глазах крепко обнял дядю Аскольда.
– Полно тебе. Каждый птенец, оперившись, стремится вылететь из гнезда. А ты у меня тот еще ястреб. Ого-го, силушка! – дядя поднял руку племянника вверх и помахал её из стороны в сторону. Затем нахмурив брови, продолжил:
– С матерью твоей я сам переговорю завтра. Скажу, что отсылаю тебя на выучку, набираться опыта. Так будет легче это принять. Ты поэтому раньше вечера к ней не приставай с отъездом, чтобы дать время успокоиться. Светозар пока при ней и я думаю, что она должна будет дать тебе свое благословение.
– Век буду тебе благодарен, дядя – промолвил Олег.
Оба стояли неподвижно, дядя Аскольд медленно провёл своей рукой по светлым и прямым волосам Олега и могло показаться,