Смутьяны. Олег Ерёмин
мальчика и притихла. Лишь молотила по столешнице хвостом и тихонько порыкивала. А лекарь внимательно осмотрел поврежденную конечность и вынес вердикт:
– Попробуем сохранить. А вот сейчас, Даро, держи ее изо всех сил.
Мальчик плотнее прижался к своей подопечной и начал нашептывать ей о том, какая она красавица, умница и разумница.
«Умница и разумница» дрожала, но старалась не вырываться и не дергать лапой. А лекарь тем временем приладил на ней лубок из маленьких досочек и тоненьких кожаных ремешков.
«Интересно, – подумал Даро, – а для чего он их запас? Не специально же, чтобы зверей лечить? Может, для сломанных пальцев?»
– Вот и всё, – сообщил врачеватель. – Теперь только ждать, когда срастется.
– А вы не можете ее еще и полечить? – тихо спросил Даро.
– Интересно, как? – саркастически спросил мужчина. – Зелья – они для людей делаются. И, потом, ты что, будешь три раза за день их в пасть заливать, что ли?
– Буду, – кивнул мальчик.
– Защитничек… – назвал лекарь Даро по его прозвищу. – Нет, не стану я переводить добро на кота.
– Кошку, – поправил его мальчик.
– Я, правда, мог бы… – пропустив замечание мимо ушей, задумчиво проговорил лекарь.
– Пожалуйста! – искренне взмолился Даро.
– Но это будет стоить гораздо дороже. Сам знаешь, Великое Искусство – это не коровам хвосты крутить.
– Я заплачу! – поспешно заверил Даро. – Вот! Мне мама с запасом дала!
И показал две пятикроновые монеты.
– Добрая она у тебя, – проворчал врачеватель. – Слишком добрая. Я бы, если бы мой сын приволок домой полудохлого кота, выгнал бы из дома обоих.
Мальчик только обиженно засопел.
Ну да, мама, действительно, очень добрая. И, потом, она уже привыкла к выходкам младшего сына.
Даро ведь не просто так прозвали Защитничком. Он вечно подбирал и тащил в дом подраненную живность. А еще вступался за слабых и боролся за справедливость, не взирая на то, перед кем качал права.
Это вызывало у сверстников недоумение. Которое перерастало в легкое пренебрежение. Типа: «Что взять с убогого?»
Впрочем, не только это отличало Даро от деревенских пацанов, да и взрослых. Что-то, что он не умел определить, отделяло его от всех окружающих людей. Как плетёный забор. Вроде бы, всё через него видно, но все равно – ограда. Ее можно проломить, но потом лозы вьюнков опять все заплетут, затвердеют.
Даро в свои одиннадцать лет уже смирился с этим. И научился получать удовольствие от одиноких походов по горам, рыбалки, или прячась в мир грез и мечтаний.
А лекарь сосредоточился так, что побледнел. Негромко, но четко проговорил колдовскую фразу. Протянул левую руку над лапкой совсем притихшей кошки. Ладонь окуталась зеленоватым свечением настоящего чародейства! Врачеватель единственный в деревне владел Великой Магической Силой. И то одним единственным заклинанием лечения.