Скажи. Говорите друг с другом. Элеонора Фео
тут же пропала: сегодняшний день был началом конца.
Последний год. От очередного воспоминания о том, что это всё происходило в последний раз, захотелось снять с себя это платье, укутаться в одеяло, взять все свои детские игрушки и в обнимку с ними улечься на диван смотреть мультфильмы. Это было по-детски глупо, но это была именно та тонкая ниточка, которая хоть и нетвёрдо, но соединяла с детством.
После этого года детство кончалось, и от этого становилось безумно больно. От того, что это совсем скоро ждёт Марину. Конец. Самый настоящий, горький, грустный конец маленькой уютной страны, имеющей простое название – «детство».
А правда ли, что оно ещё не кончилось? Разве дети целуются, прижатые к подъездной стене, а потом изнывают от желания это повторить?
Чёрт возьми!.. не то русло. Совершенно не то.
Марина потёрла переносицу, зажмуриваясь. Вспоминая тот вечер. Вспоминая их поцелуй с Егором. Вспоминая его вкус, который почти пропал с языка. Вспоминая, как она разрешила ему поцеловать себя. Глупая.
Глупая!
Коснулась кончиками пальцев губ. Нижнюю тут же облизала. Чисто на рефлекторном уровне. Обхватила себя руками за плечи, ещё ярче хватаясь за тот вечер. Ругая себя. Но понимая, что ей хотелось этого. Хотелось ощутить, каково это – поцеловать его.
Невольно закусила губу. Вспоминая, как забежала в подъезд и прислонилось к стене лбом, пытаясь отдышаться и прийти в себя. А когда в дверь с обратной стороны врезался кулак Егора, подскочила на месте, как ужаленная.
Влажное движение его губ всё ещё отдалённо ощущалось лёгкой, остывшей плёнкой. И от этого в голове раз за разом разрывалось несколько салютов одновременно, оглушая и заставляя потеряться в окружающей действительности.
А ведь Марина терялась, да. Раз двадцать.
Тогда она сразу поспешила подняться домой на трясущихся, подгибающихся ногах и забыть дурацкий инцидент. Но он не вылетал из головы ни на секунду на протяжении этих дней. Лишь всплывал ярким воспоминанием, когда девушка закрывала глаза, оставаясь наедине со своими мыслями. Гложа, выедая остатки выдержки и здравого смысла.
И что-то внутри постоянно дрожало до невозможности. Волнительно. Да что там, волнительно? Почти истерически.
Спокойно было лишь от того, что девушка ни разу не встретила Егора за эти дни.
Но была ли какая-то разница, если они в любом случае встретятся? Ведь он был её новоиспечённым одноклассником, в конце концов!
Марина поняла, что очень сильно стиснула зубы – уже до боли, и взглянула на себя в зеркало, ослабив челюсть. Желваки оживились – лишь на мгновение, а потом опять стихли. Убрала руку от лица. Подняла глаза на висящие часы.
Перед смертью не надышишься.
Прошла в коридор, понимая, что дурацкое чувство волнения отчего-то возвращается. Почувствовала за рёбрами не совсем приятный трепет. Его хотелось убрать. Хотелось ничего не чувствовать. Кроме твёрдой уверенности и спокойствия.
Марина