Скажи. Говорите друг с другом. Элеонора Фео
за этим она резко, неконтролируемо, почти на уровне рефлекса замахнулась.
Ладонь неприятно засаднило. Казалось, в кожу одна за другой впивались острые иглы. Голова Гордеева запрокинулась по инерции от удара. Не слишком сильного. Наверное, многое в этой ситуации сыграла неожиданность. Для обоих.
А потом наступила тишина.
Марина тяжело дышала. Они стояли так около нескольких секунд, прежде чем он снова посмотрел на девушку, повернув голову, возвращая ей нормальное положение. Щека слегка покраснела. Ошеломление вытеснило в его глазах все остальные эмоции, даже горящую доселе ярость.
Но Марина знала – пройдёт минута, и она воскреснет с новой силой. Как только до него окончательно дойдёт произошедшее.
Девушка медленно подняла подбородок, не отводя взгляд. Злость на него начала отступать, и только сейчас Марина почувствовала, что едва ощутимо дрожала. Скорее, на фоне бушующих эмоций от совершенного смелого действия, нежели от гнева, пылающие ленты которого сковывали её ещё меньше минуты назад.
Она ничего не сказала. Просто резко развернулась, поправляя ремешок снова съехавшей сумки, дёрнула на себя ручку тяжелой двери и зашла внутрь, стараясь, чтобы все эти действия не получились слишком лихорадочными. Словно она бежала от него.
Потому что она бежала. И отчаянно не хотела, чтобы он понял это.
Глаза метались по подъезду. По стенам, окрашенным в бледно-голубой цвет, по металлическим перилам, по низким частым ступеням, не видя перед собой ничего. Проваливаясь в пространство вокруг. В одно мгновение взгляд застыл, и Марина прислонилась к стене.
Несмотря на напряженный конец, на душе стало намного легче. Она смогла. Она сказала.
Всё кончено.
Свобода легла на плечи девушки вместе с солнечным маревом, льющимся из окон. Марина вдохнула ее, ощущая знакомый запах скошенной травы, и ей вдруг показалось, что именно так она и пахнет. Настоящая. Приносящая счастье. Заглушающая гул крови в ушах.
Свобода.
Девушка облегчённо вздохнула, улыбаясь. И улыбка эта, наконец, получилась совершенно искренней.
* * *
– Ты правильно поступила, – мама сделала глоток чая и опустила кружку на колени, грея в руках. Её действия были плавными, неспешными, по-женски изящными. – Если больше ничего не чувствуешь, то зачем держать человека рядом с собой? Это тяготит и его, и тебя. И если он давил на тебя. Это ужасно. Так не должно быть.
Марина тоже обхватила свою кружку ладонями, однако приступать к напитку не спешила. Взгляд скользнул к матери, и девушка невольно обвела им мягкие черты родного лица. Каштановые волосы собраны в низкий хвост, касаются концами лопаток. Несколько коротких прядок выпали из простенькой причёски и теперь ложились на низкие скулы. В глазах приятное чувство расслабления после трудного рабочего дня.
Сейчас всё, что нужно для её счастья и комфорта, – это чашка зелёного чая со вкусом лимона и мелиссы и мягкий диван, по которому