.
трудолюбия.
Я взял тарелку с борщом и пристроился за ближайший свободный столик. Только сел и начал махать ложкой, как над ухом раздался несмелый женский голосок: «Тут не занято?»
Оторвав сосредоточенный взор от свекольной поверхности, я узрел Вику – молодую кандидатку биофизических наук, чудом не уехавшую из соседней лаборатории куда-нибудь за тридевять земель в поисках приличной зарплаты и личного счастья. Она еще не вступила в тот возраст, когда возраст уже не имеет значения. И я почувствовал себя рядом с ней солидным папашкой, отягощенным годами, невзгодами и прогрессирующей лысиной.
У неё были смешливые зеленовато-карие глаза, мягкое округлое лицо с задиристым носиком-пипочкой, пухлые губки бантиком и роскошные пышные русые волосы до плеч. Конечно, она мне нравилась, впрочем, как почти все другие молодые симпатичные женщины, изредка еще встречающиеся в нашем дряхлеющем городишке. Её даже не портили очки, а даже наоборот, придавали какую-то своеобразную притягательность, поскольку усиливали пушистость ресниц и выразительность очей. Очки добавляют шарма и сексуальности молодой женщине также потому, что их с неё хочется снять, чтобы разглядеть личико получше, а при этом автоматически возникает желание снять с неё еще что-нибудь…
Осознавая неуместность подобных фривольных мыслей в стенах солидного академического учреждения, я постарался переключиться на рабочий режим.
– А, добрый день, Виктория! Пристраивайтесь сюда. Кстати, как Ваши опыты?
– Да какие опыты! Денег нет даже на пробирки. Наша лаборатория ведь опять не получила никакого гранта. А Ваша?
– Тоже снова ничего.
– Интересно, куда же те миллиарды деваются, которые на науку по бюджету выделяются? Может, они туннелируют в черную дыру? Или аннигилируют с долларом?
– Виктория, даже если мы вдруг это узнаем, нормального финансирования нам всё равно не видать, как коммунизма.
– По телеку недавно говорили, что все деньги, предназначенные на биологическую науку в нашей стране, направили в этом году одному академику, который обещал создать препарат, дающий людям бессмертие.
– Ну да, главное – уметь убедительно пообещать. И при этом быть академиком. Вот при Сталине (я когда-то читал где-то в газете) тоже был такой престарелый энтузиаст, который вождю лично пообещал. Обещал-обещал, работал-работал, а потом вдруг помер. Денежки – тю-тю.
– А Сталин?
– Обозвал труп академика непечатными словами.
– По телеку говорили, что такой препарат уже почти готов и результаты просто ошеломляющие. Академик порошок показывал.
– Ну, Виктория, ежели бы нам кто-нибудь из олигархов или Кремля дал такие бабки, как этому академику, мы бы не только порошок показали, но еще и кинофильм. И приложили бы многотомник отзывов омолодившихся животных, включая престарелых человекообразных долгожителей.
– Вы ему не верите?
– Да нет, процентов на «дцать» все-таки верю. Ведь когда есть многомиллиардное финансирование, то научное открытие – дело техники, а не гения, ибо можно