Белорские хроники. Ольга Громыко
удаче позаботился?
– Чего-о-о?! – гыкнуть на такое заявление оказалось выше Данькиных сил. – Дык она же того… не наколдовывается? – неуверенно припомнил парень. Даже присловье такое есть: «без удачи и маг заплачет!»
– Это у самопальных ведьм не наколдовывается, а у толковых чародеев – запросто, – мертвой осенней листвой шелестел колдун, заметая ею, как зеленую травку, все доводы разума. – Ну что, сторгуемся?
У парня, несмотря на только что выпитое пиво (три кружки, между прочим, на последние медяки, для храбрости!) пересохло в горле. Удача – она, того, штука нужная! Даже понужнее меча с зельем будет: много их там, мечей и склянок, под паутиной валяется. Три рыцаря на паучиху ходили. Два ведуна, то бишь мага боевых. Дружок Данькин, по пьяни, перед девками хотел выхвалиться – тот, правда, назавтра обратно прибежал, зубами щелкая. До сих пор дома отсиживается. Ну, по огороду до нужника еще пройдется, а в лес ни ногой, хотя до паучихи без малого день пути. Издалека увидал, как она харчит кого-то – хватило.
А сколько там еще случайных проезжих, дураков да героев в паутинных люльках куколками сухими висит – только они перед смертью и считали. К кому себя относит Данька, парень еще не определился. Но твердо знал: так дальше жить нельзя. Горбатишься на хозяина от рассвета до заката, всех радостей – поесть да с девкой в стогу поваляться, если чуток сил осталось. А жизнь-то, она такая – оглянуться не успеешь, как ни девкам, ни друзьям не нужен, а своего ничего не нажил. Нет уж, лучше к паучихе в лапы…
– Показывай свою удачу, коли не шутишь! – нарочито грубо потребовал Данька.
Рыбка клюнула. Оставалось только аккуратненько подсечь.
Колдун бережно, как величайшую ценность, достал из кармана обрывок тонкой волосяной веревки и не спеша, тщательно выплетая пальцами, затянул на ней три обманных узелка. Данька такими младшую сестренку забавлял: с виду узел как узел, а потянешь за концы веревочки, он и разойдется, только щелкнет негромко.
– И чего? – не утерпел он.
– И того. – Колдун бросил веревочку на стол, ровнехонько между собеседниками. – Если понадобится тебе удача, пожелаешь ее и распустишь узелок.
– А сколько ты за нее просишь? – Данька и на обычном-то рынке торговаться не умел, мигом блеском глаз себя выдавал.
Прожженный старикашка и вовсе хомутом на шею влез, ножки свесил.
– Используешь один узел – мне треть добычи отдашь, два – две, три – со всей расстанешься.
– Ага, хитренький! – позабыв, с кем разговаривает, возмущенно завопил Данька. – А ежели не сработает?!
– Хоть один не сработает – не плати, – сухо отрезал колдун. – Но учти: если сработает, а ты мне солжешь или трофеи утаишь, я мигом узнаю. И тогда уж пеняй на себя: всю оставшуюся жизнь без удачи проходишь!
Данька мялся еще добрых полчаса. Чесал маковку, кочевряжился, делал вид, что уходит, и снова возвращался,