Спасти дракона. Кирилл Кащеев
даже не глянул, нибы не бачив николы, – странным, не обиженным, а скорее задумчивым тоном добавила Галька.
– Зовсим знахабнила дивка! Думаешь, господин змей тэбэ один раз, да после боя бачил, так все життя вспоминать будет? З распростертыми крылами до тэбэ кинется, дура? – гаркнул на нее Гнат.
Ирка их почти не слышала. Облегчение: неслыханное, одуряющее, такое, что все мышцы стали как желе, навалилось на Ирку. Только сейчас она поняла, что все дни после исчезновения Айта жила как в железных тисках, будто скрученная в тугую пружину и придавленная сверху каменной плитой. И с этим грузом и в этих тисках надо было хитрить, обманывать, интриговать и сражаться, чтобы прорваться в другой мир, а там снова биться насмерть, искать, выспрашивать, чтобы найти его, чтобы прийти ему на помощь… И вдруг пара слов старого дядьки небрежно, как пыль тряпкой, смахнули эту тяжесть, и снова стало можно дышать, потому что он жив и здоров и в каком-то городке (не все ли равно в каком!) управителя «сквозь когти пропускает»! А что злой – ничего, он же еще не знает, что человеческое оружие, которое они пытались перехватить в Иркином мире, хоть и попало в Ирий, но стрелять не сможет.
Ирка счастливо, солнечно улыбнулась… и блаженная улыбка приклеилась к ее губам, превратившись в безжизненную гримасу. Так. Интересное кино. Если Айт жив и здоров настолько, что портит жизнь окружающим, то… какого лешего она хитрила, обманывала, интриговала и сражалась, чтобы прорваться в другой мир? Какого лешего она приперлась в Ирий?
– Дура, – неживым голосом сказала Ирка.
– Ось и я кажу! – возрадовался неожиданной поддержке Гнат. Галька обиделась.
Их голоса доносились до Иркиных ушей невнятным рокотом. Ой, ду-у-ура! Говорили же ей и богатыри, и старшие ведьмы, что у змеев свои, змейские дела и законы! И если один змей уволок другого, пусть даже раненого и в бессознательном состоянии… то это их личное змейское дело! И надо слушаться знающих людей, а не биться в истерике: «Ах, это мой Айт, ах, он там пропадет…» И тогда не окажешься в самом опасном месте чужого мира, чтобы едва там не погибнуть… и узнать, что Айт благополучно занят своими делами и даже не думает ей хоть весточку подать, что у него все нормально! А почему он, собственно, должен? Потому что там, у нее дома, они отбивались от мертвецов, брали штурмом военный завод и ели конфеты? Или потому… что хотели поцеловаться, но так и не поцеловались?
И что? Она решила, что теперь… что они с Айтом… связаны навсегда. Она решила – а Айт? Похоже, она решила и за него, не спрашивая, что он сам думает. Она не знает, как он разобрался с огненным драконом, который его похитил, и было ли похищение вообще, но… он даже не подумал, что Ирка с ума сходит! Что́ ему стоило через зеркало с ней связаться, дядька Гнат его два дня назад видел, значит, все это время с ним было все в порядке, а он ни полслова? Она там… потом она тут… а он все время тут… Ой, ду-у-ура!
– Гей, дивчина! – Горпына впилась в Ирку испытующим взглядом. – Вы що… поссорились со змием, колы он у тебя був? Ты потому за ним и рванула, а вовсе не в Мертвый