Вопрос на десять баллов. Дэвид Николс
в студии аплодируют Армстронгу, Колледж Иисуса, Кембридж, но мы оба знаем, что эти аплодисменты адресованы мне.
– Черт побери, Брай, откуда ты это знаешь? – удивляется папа.
– Просто знаю, – отвечаю я. Мне хочется обернуться и посмотреть на его лицо, посмотреть, улыбается ли он – он редко улыбается, по крайней мере, не после работы, – но я не хочу выглядеть самодовольным, поэтому сижу неподвижно и смотрю на его залитое солнцем отражение на экране телика. Он затягивается сигаретой, затем ласково кладет пропахшую дымом руку мне на голову, будто кардинал, приглаживает мои волосы длинными, с пожелтевшими ногтями пальцами и говорит:
– Ты поаккуратнее, а то в один прекрасный день сам там окажешься.
Я улыбаюсь и чувствую себя умным, сообразительным и готовым к новым переменам в жизни. Естественно, после этого я становлюсь самоуверенным и пытаюсь ответить на каждый вопрос, и всякий раз неверно, но это уже не имеет значения, потому что если один раз я ответил правильно, то рано или поздно снова дам правильный ответ.
Думаю, будет правильным сказать, что я никогда не был рабом мимолетных капризов моды. Не то чтобы я антимоден, но из множества молодежных течений, пришедшихся на мой недолгий век, ни одно мне по-настоящему не шло. В конце концов, суровая правда жизни состоит в том, что если ты – фанат Кейт Буш, Чарлза Диккенса, игры скребл, Дэвида Аттенборо и программы «Университетский вызов», то в окружающей жизни тебя мало что привлекает, если говорить о молодежных течениях. Нельзя сказать, что я не пытался. Какое-то время назад я вдруг проснулся и стал прикидывать, не стать ли мне готом, но, кажется, это была всего лишь короткая фаза. Кроме того, основная черта гота мужеского пола – одежда аристократического вампира, а если и есть в жизни малоубедительные веши, то я в образе аристократического вампира буду наиболее малоубедителен. У меня просто отсутствуют скулы. Кроме того, быть готом – значит слушать готическую музыку, о чем не может идти и речи.
В общем, это было мое едва ли не единственное легкое соприкосновение с молодежной культурой. Полагаю, вы не ошибетесь, если скажете, что мой личный подход к стилю можно описать как неформальный и в то же время классический. Джинсам я предпочитаю хэбэшные слаксы со складками, но светлой джинсе я предпочитаю темную. Пальто должно быть тяжелым, длинным, с поднятым воротником, а шарфы должны быть с бахромой, черными или красными, как бургундское вино, и все это актуально с раннего сентября до позднего мая. Ботинки должны быть на тонкой подошве и не слишком остроносыми, и (что особенно важно) с джинсами следует носить только черные или коричневые туфли.
Но нынче я не боюсь экспериментировать, особенно теперь, когда решил воспользоваться шансом заново открыть себя. Поэтому сейчас на кровати передо мной лежит старый раскрытый родительский чемодан, и я просматриваю свои последние покупки, которые приберегал для особого случая, то есть на сегодня. Во-первых, это моя новая спецовка, необыкновенно плотная, тяжелая вещь, похожая на ослиную шкуру. Ею я особенно доволен – она подразумевает смесь искусства и тяжелого ручного труда: «Хватит этого Шелли, пойду что-нибудь забетонирую». Потом идут пять дедовских рубах, различных