Ладанка Жанны д'Арк. Наталья Александрова
моя работа…
– Да, простите! Но все же постарайтесь побыстрее… времени у нас мало…
– Я уже заканчиваю…
Он снова выключил инструмент, отстранился и удовлетворенно кивнул:
– Готово!
Собрав свои инструменты, татуировщик ушел. А мужчины в масках подняли бледную девушку с кушетки и облачили ее в странный наряд – короткую золотистую тунику и полупрозрачное, расшитое яркими цветами покрывало. Поверх этого наряда они надели на нее несколько сверкающих ожерелий, на голову водрузили украшенный самоцветами венец.
Девушка неподвижно стояла, позволяя наряжать себя, как куклу или рождественскую ель. Когда с одеванием было покончено, ее вывели из комнаты через дверь. То есть просто протащили волоком, она даже ногами переступать не могла.
Я немного выждала, затем выскользнула из стенного шкафа и последовала за девушкой и ее спутниками. Никто меня не заметил и не остановил.
За дверью оказался новый коридор, точнее, длинная изгибающаяся галерея, вдоль которой через равные промежутки располагались круглые окна без стекол, через которые доносился ровный неумолкающий шум, наподобие морского прибоя.
Я выглянула в одно из них и увидела огромный зал с колоннами и очень высоким сводчатым потолком, который галерея опоясывала на большой высоте, как церковные хоры – внутреннее пространство храма.
Зал оказался полон людей. Все это были мужчины в темных костюмах и одинаковых масках – такие же козлиные морды с узкими бородками, какие я видела уже не один раз. Они переговаривались, и гул этих разговоров я слышала через окна галереи.
Посреди зала находилось возвышение наподобие алтаря, накрытое золотистой парчой, и мой взгляд почему-то все время возвращался к нему. Около алтаря стояла огромная скульптура – бронзовый лев, изготовившийся к прыжку.
Вдруг разговоры стихли, словно по команде, и в зале наступила тишина. Вдруг прозвучал гулкий, протяжный, раскатистый удар гонга. Гудящий звук прокатился по залу, постепенно затихая, и тут же на смену ему пришла тревожная, резкая и торжественная барабанная дробь.
Головы всех присутствующих повернулись в одну сторону – в конец зала. Я посмотрела туда же и увидела восемь человек – мужчин все в тех же одинаковых костюмах и козлобородых масках, – которые медленно шли, держа за ручки резные позолоченные носилки.
На них лежала та самая девица, которой только что на моих глазах делали татуировку, а потом облачили ее в золотистую тунику и расшитое цветами покрывало.
Мужчины с носилками медленно подошли к алтарю и остановились, поставив их на пол. Невидимые барабаны смолкли. В зале снова воцарилась напряженная, торжественная тишина.
Вдруг откуда-то из-за алтаря появился еще один человек – не в темном костюме, как все остальные, а в длинном, до пят, белом балахоне, какие, должно быть, носили языческие жрецы. Лицо его скрывала такая же, как у остальных, козлобородая маска. Только у него она сверкала, словно была сделана из чистого золота.
Впрочем, возможно, так оно и было, сейчас я готова