Тайник в старой стене. Валерий Шарапов
а подоспевшая «Скорая» уже ничего не смогла сделать.
Сонечка, схоронив мужа, недолго горевала по усопшему, оставившему ей после себя трехкомнатную квартиру в центре города и, судя по всему, немалый капитал. Когда же мужнины денежки стали быстро таять, Сонечка устроилась работать манекенщицей в местный Дом моды. Там-то они и познакомились. Зверев тогда расследовал дело об убийстве главного бухгалтера того самого Дома моды.
Но на этот раз разговор с Сонечкой пошел совершенно по другому сценарию. Этот вечер сулил необыкновенные перспективы и мог бы стать настоящей сказкой для обоих, но когда Сонечка сняла трубку, Звереву, вместо привычного тоненького «алло»», резануло ухо холодное как гранит: «Да, я вас слушаю! Кто это?»
Пашка поначалу опешил и нарочито громко пробасил:
– Раньше ты узнавала меня по голосу.
Ответ не заставил себя ждать:
– Нет, я не смогу! Не смогу выйти! Ни сегодня, ни завтра. Извините, Варвара Михайловна, я немного приболела.
В трубке издалека послышался хрипловатый баритон:
– Кто там, котенок?
– Это с работы! Просят выйти сегодня вечером на юбилейный показ.
– Ты же говорила, что у тебя выходной?
– Так и есть, не волнуйся, пупсик, никуда я не пойду.
Услышав такое, Зверев рассмеялся и пропищал тоненьким голоском:
– Желаю поскорее поправиться, Сонечка. Варвара Михайловна все поняла и обязательно подыщет тебе замену. Можешь не волноваться, юбилейный показ пройдет на высшем уровне!
Приглушив голос рукой, Сонечка тихо прошептала в трубку:
– Иди к черту!
– Пупсику – привет, а котенку – скорейшего выздоровления.
– Говорю же, иди к черту. Какая же ты все-таки сволочь, Зверев! – и Сонечка повесила трубку.
После того как очередная амурная встреча сорвалась, так и не начавшись, Зверев подошел к столу. Там ему на глаза снова попался клочок бумаги, вырванный из Вениного кроссворда. Зверев взял листок, еще раз произнес про себя написанное на нем имя и положил обратно. В эту минуту он убеждал себя, что чертовски вымотался за эти дни. Внушение помогло, и в эту ночь он спал как убитый.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Веня Костин, неся в руках дымящийся самовар.
– Ну что, Павел Васильевич, теперь можно и чайку!
– Чайку так чайку, – Зверев отошел от окна и уселся на прежнее место.
Костин вытащил из ящика баночку с рафинадом и пачку грузинского чая.
– Я вот все думаю, почему мы тут с вами бумаги лопатим, а наш Вадик свидетелей ищет! – звеня подстаканниками, заявил Веня.
– Потому что я так решил! – спокойно ответил Зверев.
– Это понятно, но все-таки – почему? Это ведь он у нас следователь, а мы с вами – опера!
– Ну как тебе сказать «почему»? – философски заметил Зверев. – Потому что Вадик у нас еще молодой. Ему опыта набираться надо. Так что пусть «на земле» поработает. А ты чего это? Или чем-то недоволен?
– Да, честно говоря, достали