Время последних. Мария Артемьева
агрессивное и опасное? Какая-нибудь тварюга из космоса. Отбиваться от нее гаечными ключами? Два следователя с пушками вряд ли смогут адекватно противостоять нападению…
– Ладно, вперед. Для начала посмотрим, что там в рубке, в каком состоянии автоматика. Удастся ли дотянуть эту развалину до станции?
Кравченко хлопнул по плечу Юркевича и пошел первым. Жданович с Агатой двинулись вслед. По пути им встретились еще несколько зависших в невесомости тел: рты открыты в немом крике, конечности скрючены. Юркевич считал вслух кровавые пятна и выбоины на стенах. Это нервировало.
– Да, да! Все уже поняли. Здесь была мясорубка! Заткнись! – не выдержал Кравченко.
Внутри капитанской рубки блуждали фонарики следователей. Едва заглянув внутрь, Жданович разочарованно простонал.
– Жопа. Вот это все… чинить?! Просто жопа!
– Да, про отдых можно забыть, – согласился Кравченко, оттолкнув летящую на него микросхему. Кто-то поработал на славу: в рубке не осталось ничего целого. Экраны, клавиатуры, приборные панели – все было разворочено, сломано, искромсано в куски. Краем уха слушая причитания Ждановича, Кравченко подошел к капитанскому креслу – под его ногой треснула пластмасса, но этого он даже не заметил. Сухой, сморщенный труп капитана удерживался на месте с помощью страховочных ремней. Пустые глазницы направлены в потолок, рот сжала агония.
– Что-то здесь интересное случилось, – сказал вслух Кравченко, глядя на превратившийся в месиво висок трупа. Рука покойника все еще сжимала автоматический пистолет. – Что же ты, капитан Штольц?..
– Ага, очень интересное, – подтвердил Горов. В руках у него пикал какой-то приборчик, а лицо было напряженное. – Где сейчас ваши люди? Все здесь? Тогда поздравляю: похоже, на корабле есть живой.
Сердце у Кравченко екнуло: предчувствия… Они всегда не к добру.
– Живой… человек? – зачем-то решил уточнить Жданович.
Горов неуверенно глянул на него… и полез за оружием.
Выживший мало чем отличался от мумифицированных тел, на которые команда Кравченко успела наглядеться при осмотре корабля. Разве что носил герметичную кислородную маску старого образца, с баллонами. Носил не один год – все металлические части маски подернуло ржавчиной. Снять ее удалось только при помощи инструментов.
Выживший – седой мужчина с впалыми щеками и глубокими морщинами тяжело дышал и без конца трогал свое лицо руками, будто желая убедиться в том, что оно у него есть.
Осмотрев маску и кислородные баллоны, снятые с выжившего, техники пришли в изумление: баллоны были пусты, а маска неисправна.
– А он не снимал ее многие годы… Как же он выжил? Воздуха ведь… в корабле нет? – растерялся Горов.
– Чертова чертовщина, – пробормотал Кравченко.
В этот момент выживший, который до того не отвечал ни какие расспросы, вдруг встрепенулся, втянул костистым носом воздух и сказал:
– Соберите