Мир, который построил Хантингтон и в котором живём все мы. Парадоксы консервативного поворота в России. Илья Будрайтскис
рубеже 1960–70-х гг., к 2000-м гг. распространился во всём мире, обретая, тем не менее, в каждых конкретных национальных условиях особые черты, связанные и с наличным балансом социальных сил и особенностями интеллектуальной традиции. В эту тенденцию вписывается и сегодняшний консервативный поворот в России, который стал результатом сложения обстоятельств экономического кризиса, генеалогии политической элиты (оформившейся в процессе приватизации и рыночных реформ 1990-х гг.) и актуализации богатого наследия русской консервативной мысли двух последних столетий.
Российский поворот
Начало консервативного поворота в России принято связывать с ситуацией политического кризиса, сопровождавшей избрание Путина на третий президентский срок в марте 2012 года. Если на протяжении 2000-х годов российский режим предпочитал публично обозначать себя как технократический, завершающий «нормализацию» общества после социальных катаклизмов и политики «шоковой терапии» первого постсоветского десятилетия, то к началу 2010-х годов он был поставлен перед необходимостью найти новое идеологическое обоснование собственной легитимности. После «болотных» протестов позиция Путина уже не могла быть обозначена через фигуру деполитизированного консенсуса, а его политический режим – как форма затянувшегося транзита к глобальной капиталистической «нормальности», в которой рыночная конкуренция в экономической сфере органически предполагает демократическую конкуренцию в сфере политики. Необходимо было найти новый политический язык, при помощи которого дальнейшее сохранение режима предполагало бы иные практики гегемонии.
В феврале 2012 года, накануне выборов, Путин выступил на 200-тысячном митинге в Лужниках. Его обращение опиралось на логику конфронтации меньшинства, атакующего исторические основы российского государства, и «молчащего большинства», заинтересованного в стабильности, преемственности власти и уважении к традициям. Кульминацией путинской речи стали строки из лермонтовского «Бородина», обозначившие линию извечного противостояния с Западом, целью которого во все времена являлось уничтожение национальной независимости[3]. Получалось, что подлинным источником протестов становились не внутренние противоречия, но внешняя злая воля, сознательными или бессознательными агентами которой выступают оппозицио неры. Конфронтация, таким образом, становилась не политической, а исторической и культурной. Показательно, что в момент произнесения этой речи, принципиальной для понимания российского консервативного поворота, была развёрнута агрессивная кампания против Pussy Riot, за неделю до этого осуществивших свой известный перформанс в Храме Христа Спасителя.
Теперь поддержка Путина на выборах определялась не только политическими аргументами (главным из которых был страх дестабилизации), но верностью народа самому себе, основополагающим ценностям (православию и авторитету государства), без
«Выступление Владимира Путина на митинге в Лужниках». РИА Новости, 23.02.12. https://ria.ru/20120223/572995366.html