Проводник. Натали Штайм
печальных эмоций, рискует выбрать и принять в себя как минимум неверное решение, а как максимум – самое пагубное…
Предновогодний месяц мы провели в повышенной активности. Всё-таки понимание, что скоро всё будет по-другому, хоть и непонятно как именно, придавало нашему настроению определённую бодрость и живость. В любом случае, существование в стадии принятого решения разительно отличается от тягучего бездействия и колыхания в просторах жизненного моря в качестве естественного удобрения.
К тому же непонятным ветром нас занесло в участники предстоящего детского новогоднего утренника в одном Доме культуры. Это занятие – совершенно бесприбыльное, но интересное и по-своему весёлое – увлекло нас с головой. Наташка репетировала в детском спектакле роль маленького чёрта, я просто носилась с умным видом помощника организаторов. Откуда взялся в новогодней сказке чертёнок, мы не задумывались: у каждого автора своя фантазия, кто чем может, тот тем и делится. Период в три недели незаметно промелькнул в этой культурной суматохе и логично закончился премьерой и детским утренником.
Взбудораженные после встречи с детворой, с этой неприкрыто-восторженной и самой благодарной публикой, в приподнятом и радостном настроении мы заехали на пять минуточек к крёстной.
Почти с порога, неудержимо хвалясь, мы наперебой рассказывали ей и о спектакле, и об утреннике, и о малышах. В общем, фонтанировали, как могли. Ещё бы, Наташкин дебют имел очень даже видимый успех: маленькие зрители при выходе чертёнка на сцену разражались буйными воплями, а уже после, на утреннике, будто сговорившись, облепили со всех сторон так понравившегося им персонажа, оставив внушительную фигуру чуть растерянного Деда Мороза стоять в одиночестве. На наш взгляд это был фурор.
Аркадьевна выслушала нас с непривычно сосредоточенным лицом. По всему видать, энтузиазма нашего не разделяла. Совсем…
– Ох, Натали, Натали! И чего это тебя понесло чертей играть? – её тон был слишком серьёзным. Мы даже чуть осеклись. Казалось бы, вся эта история может быть воспринята только как весёлая и озорная, а тут, судя по тону и взгляду, было не до шуток.
– Так не было других ролей… – Наташкин энтузиазм резко пошел на убыль.
– Так не надо было и на эту соглашаться!
– Ну Ир, ну что здесь такого?! – этот вопрос мы практически произнесли одновременно. Наташка вслух, я про себя. Нам вообще была не понятна реакция крёстной.
Она шумно вздохнула, молча махнула ладонью и направилась на кухню. Мы, как потерянные цыплята, за ней. Присели все дружно за стол.
Ирина Аркадьевна смешно округлила глаза и покачала головой:
– Ты и так, радость моя, вечно насобираешь на себя всякое… А тут, нате! Чертёнок! Ох, Натали, Натали!
Мы с облегчением заулыбались. Её двадцатисекундный выговор достиг наших сердец, мы обе почувствовали, что как-то накосячили, уму, конечно, непонятно было как, но это уже и неважно. Важно, что нас аккуратно пожурили, больше чувствами, чем словами, и отпустили ситуацию, как пройденную.
– Нас пригласили