Идет охота на волков…. Владимир Высоцкий

      Свои обиды каждый человек —

      Проходит время – и забывает.

      А моя печаль – как вечный снег:

      Не тает, не тает.

      Не тает она и летом

      В полуденный зной, —

      И знаю я: печаль-тоску мне эту

      Век носить с собой.

      Наверно, я погиб: глаза закрою – вижу.

      Наверно, я погиб: робею, а потом —

      Куда мне до нее – она была в Париже,

      И я вчера узнал – не только в ём одном!

      Какие песни пел я ей про Север дальний! —

      Я думал: вот чуть-чуть – и будем мы на ты, —

      Но я напрасно пел о полосе нейтральной —

      Ей глубоко плевать, какие там цветы.

      Я спел тогда еще – я думал, это ближе —

      «Про счетчик», «Про того, кто раньше с нею был»…

      Но что ей до меня – она была в Париже, —

      Ей сам Марсель Марсо чевой-то говорил!

      Я бросил свой завод – хоть, в общем, был не вправе, —

      Засел за словари на совесть и на страх…

      Но что ей от того – она уже в Варшаве, —

      Мы снова говорим на разных языках…

      Приедет – я скажу по-польски: «Про́шу, пани,

      Прими таким как есть, не буду больше петь…»

      Но что ей до меня – она уже в Иране, —

      Я понял: мне за ней, конечно, не успеть!

      Она сегодня здесь, а завтра будет в Осле, —

      Да, я попал впросак, да, я попал в беду!..

      Кто раньше с нею был и тот, кто будет после, —

      Пусть пробуют они – я лучше пережду!

      Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги, —

      Значит, скоро и нам – уходить и прощаться без слов.

      По нехоженым тропам протопали лошади, лошади,

      Неизвестно к какому концу унося седоков.

      Наше время иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!

      И в погоню летим мы за ним, убегающим, вслед.

      Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,

      На скаку не заметив, что рядом – товарищей нет.

      И еще будем долго огни принимать за пожары мы,

      Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,

      О войне будут детские игры с названьями старыми,

      И людей будем долго делить на своих и врагов.

      А