Хроника барона фон Дитца. Том первый. Андрей Воронов-Оренбургский
построенное на новом порядке, законе, воле, дисциплине и силе! Это голос нашего фюрера…Это грандиозное будущее Великого Рейха!»
Герману в эти мгновения мистического прозрения вдруг показалось, что он: глядя на дымившуюся сигарету в своих пальцах, на зеркало, на белое, точно высеченное из мрамора лицо Отто, на людей сидевших вокруг за столами, на видневшийся в открытом окне каменный шпиль кирхи,.. – понимает решительно всё, понимает тем чудным проникновением в бездну вещей, которая случается только во сне и, увы, бесследно исчезает с первыми лучами света.
– Прошу прощенья…Господа будут ещё выпивать? Что-то заказывать? – вежливо напомнил о себе, осмелевший, прилизанный в белом пикейном жилете официант.
Герман вздрогнул. Волшебная чаша Грааля разбилась…
Отто энергично вскинул голову, отбросив назад светло-жёлтую по армейской моде чёлку; с раздражением посмотрел, как на муху, на вкрадчивого официанта, сузил серо-голубые льдистые глаза и, усмехнувшись, хотел было уже сделать новый заказ, когда услышал ироничный смешок Германа:
– Was ist mir dir los? Помнится, кто-то говорил « мы здесь не задержимся» …Есть варианты?
– Шнитке, ты гений! – фон Дитц от души хлопнул его по плечу. – Молодец, что напомнил. В том-то и дело – есть!..И, что особенно радует, подкупающее своей новизной. Эй, не гляди осуждающе, – искусаю, я – такой. Прочь из этой щедрой, благословенной норы! Пусть мы и набрались с тобой по ноздри, как две обезьяны…
– Но заметь, будь я проклят, как « белые обезьяны» , – весело подмигнул Герман.
– И уж точно с документами, доказывающими их арийское происхождение до 1750-го года. Ха-ха-а! Bitte, bitte mein freund…
* * *
Когда они вышли из грота « Тарзан» , солнечный диск быстро клонился к закату, углубляя тени, которые словно драгоценный осенний холодок, приникли к массивным восточным фасадам каменных зданий Берлина.
По мере угасания сумерек, солнце всё более багрово отблескивало на городских шоссе, огромных стёклах витрин, магазинов, кафе и ресторанов. Последние прозрачные золотые лучи пронизывали витражи правительственных кварталов, где располагались рейхсканцелярия Гитлера, МИДа, Министерства пропаганды и просвещения Геббельса, прочие ведомства и посольства. Лениво шевелилась воздушная вуаль пыли на улицах восточного района огромного города, где теснились, как горох в стручке, старые меблированные, многоквартирные дома.
Они остановились возле двухрядного шоссе, чтобы поймать проходящее такси, и Отто был взбешён: первая и вторая машины, занятые пассажирами, на скорости пролетели мимо.
– Дьявол! Опять промах, лопни глаза! – градус его нетерпения явно зашкаливал.
– Похоже, ты погорячился, друг, отпустив старину Клауса прежде времени на покой? – сам того не желая, подлил масла в огонь Шнитке.
– Может быть… – холодно отрезал Отто. – Но больше промашек не будет. Его взгляд вдруг стал холодным и тяжёлым, как металл. Он туже натянул на лоб, с браво заломленной к верху тульей, фуражку, на