Мертвые души. Николай Гоголь

      Чичиков оскорбился таким замечанием. Уже всякое выражение, сколько-нибудь грубое или оскорбляющее благопристойность, было ему неприятно. Он даже не любил допускать с собой ни в каком случае фамильярного обращения, разве только если особа была слишком высокого звания. И потому теперь он совершенно обиделся.

      – Ей-Богу, повесил бы, – повторил Ноздрев, – я тебе говорю это откровенно, не с тем чтобы тебя обидеть, а просто по-дружески говорю.

      – Всему есть границы, – сказал Чичиков с чувством достоинства. – Если хочешь пощеголять подобными речами, так ступай в казармы. – И потом присовокупил: – Не хочешь подарить, так продай.

      – Продать! Да ведь я знаю тебя, ведь ты подлец, ведь ты дорого не дашь за них?

      – Эх, да ты ведь тоже хорош! смотри ты! что они у тебя бриллиантовые, что ли?

      – Ну, так и есть. Я уж тебя знал.

      – Помилуй, брат, что ж у тебя за жидовское побуждение! Ты бы должен просто отдать мне их.

      – Ну, послушай, чтоб доказать тебе, что я вовсе не какой-нибудь скалдырник, я не возьму за них ничего. Купи у меня жеребца, я тебе дам их в придачу.

      – Помилуй, на что ж мне жеребец? – сказал Чичиков, изумленный в самом деле таким предложением.

      – Как на что? да ведь я за него заплатил десять тысяч, а тебе отдаю за четыре.

      – Да на что мне жеребец? завода я не держу.

      – Да послушай, ты не понимаешь: ведь я с тебя возьму теперь всего только три тысячи, а остальную тысячу ты можешь заплатить мне после.

      – Да не нужен мне жеребец, Бог с ним!

      – Ну, купи каурую кобылу.

      – И кобылы не нужно.

      – За кобылу и за серого коня, которого ты у меня видел, возьму я с тебя только две тысячи.

      – Да не нужны мне лошади.

      – Ты их продашь, тебе на первой ярмарке дадут за них втрое больше.

      – Так уж лучше ж ты их сам продай, когда уверен, что выиграешь втрое.

      – Я знаю, что выиграю, да мне хочется, чтобы и ты получил выгоду.

      Чичиков поблагодарил за расположение и напрямик отказался и от серого коня и от каурой кобылы.

      – Ну так купи собак. Я тебе продам такую пару, просто мороз по коже подирает! брудастая, с усами, шерсть стоит вверх, как щетина. Бочковатость ребр уму непостижимая, лапа вся в комке, земли не заденет.

      – Да зачем мне собаки? я не охотник.

      – Да мне хочется, чтобы у тебя были собаки. Послушай, если уж не хочешь собак, так купи у меня шарманку, чудная шарманка; самому, как честный человек, обошлась в полторы тысячи: тебе отдаю за девятьсот рублей.

      – Да зачем же мне шарманка? Ведь я не немец, чтобы, тащася с ней по дорогам, выпрашивать деньги.

      – Да ведь это не такая шарманка, как носят немцы. Это орган; посмотри нарочно: вся из красного дерева. Вот я тебе покажу ее еще! – Здесь Ноздрев, схвативши за руку Чичикова, стал тащить его в другую комнату, и как тот ни упирался ногами в пол и