И пришел жнец. Альфарг. Виктор Доминик Венцель
в грубые накидки до колен – либас, напялив поверх нее одну или другую длиннополую рубаху.
К этому необычному стилю можно было привыкнуть, и спустя день-другой, внешний вид горожан уже не казался таким диким и эксцентричным, в отличии от местной кухни, на которой и время, и чужие обычаи отыгрались по полной программе.
Я убедился в этом, сидя в таверне «Каменное брюхо», с тоской вглядываясь в ряды различной снеди, расставленной на столах там и тут. В лучших традициях Тонгенена, дома и заведения в городе строили не из дерева и камня, а складывали из песчаных глыб с неким укрепляющим раствором. Все они, за исключением центральной части города, были низкими и одноэтажными. Частенько стены домов подпирали кусками хитиновых панцирей огромных хищных жуков, добирающихся отсюда из пустыни, иногда использовали бревна и кости, используя их, как подпорки. Поэтому и вид, и запах у этих строений был довольно странным. Но то, что лежало на тарелках передо мной было еще хуже.
День выдался довольно тяжелым, жутко хотелось есть, еще больше хотелось выпить, еще больше хотелось спать. Я завернул в первое попавшееся заведение и, как стало ясно, не прогадал. Во всяком случае, аппетита уже небыло и в помине.
Толстый бородатый трактирщик, во рту которого недоставало почти всех зубов, скалился и улыбался так отчаянно, расхваливая снедь, что его гримасами можно было пугать непослушных детей до сумасшествия. Он охал и вздыхал, потрясал головой и размахивал руками, будто его выбор пищи, и правда, мог вызвать такой экстаз.
– Отличный выбор, – увещевал он, хитро поглядывая на меня, словно собирался продать мне не тарелку каши, а как минимум пару тайн королевской опочивальни, – Нет, это не каша! Это мясные жуки! Видите, какие крохотные? Утром их собирают из нескольких вялящихся туш плабесов, вымачивают в рассоле и перетирают с приправами. Они отварены в подсоленной воде, и посыпаны специями. Только с огня! Такое готовят только в нашем городе!
В этом я не сомневался вовсе. Такую дрянь нигде мне видеть не приходилось. Я сглотнул, поспешно справившись с подкатившей тошнотой, и ткнул пальцем в соседнее блюдо, полное длинных золотистых палочек. Выглядели они, кажется, более-менее аппетитно.
– А это что? Черви?
– Нет, конечно, – обиделся трактирщик, и его длинные усы грустно повисли, – Мы не едим такой гадости! Как можно! Это чистейшая пищевая саранча, собранная поутру, пожаренная еще живьем в кипящем масле…
– Откуда саранча в пустыне? – неожиданно даже для самого себя спросил я.
– Так слетается же к нашим плабесам, – осклабился трактирщик, упирая руки в бока, – На них много кто слетается. И жуки, и саранча, и мухи, и…
– А есть в вашем заведении что-нибудь более… обычное? – с надеждой поинтересовался я, – Похлебка там, или может мясо?
– Ну, мяса-то у нас хватает, – опять обиделся трактирщик и поджал губы, – Но не знаю, насколько это вам покажется