Записки охотника. Рассказы. Пьесы. Иван Тургенев
Сучка есть дощаник[32], – заметил Владимир, – да я не знаю, куда он его спрятал. Надобно сбегать к нему.
– К кому? – спросил я.
– А здесь человек живет, прозвище ему Сучок.
Владимир отправился к Сучку с Ермолаем. Я сказал им, что буду ждать их у церкви. Рассматривая могилы на кладбище, наткнулся я на почерневшую четырехугольную урну с следующими надписями: на одной стороне французскими буквами: «Ci gît Théophile Henri, viconte de Blangy»[33]; на другой: «Под сим камнем погребено тело французского подданного, графа Бланжия; родился 1737, умре 1799 года, всего жития его было 62 года»; на третьей: «Мир его праху», а на четвертой:
Под камнем сим лежит французский эмигрант;
Породу знатную имел он и талант,
Супругу и семью оплакав избиянну,
Покинул родину, тиранами попранну;
Российския страны достигнув берегов,
Обрел на старости гостеприимный кров;
Учил детей, родителей покоил…
Всевышний судия его здесь успокоил…
Приход Ермолая, Владимира и человека с странным прозвищем Сучок прервал мои размышления.
Босоногий, оборванный и взъерошенный Сучок казался с виду отставным дворовым, лет шестидесяти.
– Есть у тебя лодка? – спросил я.
– Лодка есть, – отвечал он глухим и разбитым голосом, – да больно плоха.
– А что?
– Расклеилась; да из дырьев клепки повывалились.
– Велика беда! – подхватил Ермолай. – Паклей заткнуть можно.
– Известно, можно, – подтвердил Сучок.
– Да ты кто?
– Господский рыболов.
– Как же это ты рыболов, а лодка у тебя в такой неисправности?
– Да в нашей реке и рыбы-то нету.
– Рыба не любит ржавчины болотной, – с важностью заметил мой охотник.
– Ну, – сказал я Ермолаю, – поди достань пакли и справь нам лодку, да поскорей.
Ермолай ушел.
– А ведь этак мы, пожалуй, и ко дну пойдем? – сказал я Владимиру.
– Бог милостив, – отвечал он. – Во всяком случае должно предполагать, что пруд не глубок.
– Да, он не глубок, – заметил Сучок, который говорил как-то странно, словно спросонья, – да на дне тина и трава, и весь он травой зарос. Впрочем, есть тоже и колдобины[34].
– Однако же, если трава так сильна, – заметил Владимир, – так и грести нельзя будет.
– Да кто ж на дощаниках гребет? Надо пихаться. Я с вами поеду; у меня там есть шестик, – а то и лопатой можно.
– Лопатой неловко, до дна в ином месте, пожалуй, не достанешь, – сказал Владимир.
– Оно правда, что неловко.
Я присел на могилу в ожидании Ермолая. Владимир отошел, для приличия, несколько в сторону и тоже сел. Сучок продолжал стоять на месте, повеся голову и сложив, по старой привычке, руки за спиной.
– Скажи, пожалуйста, – начал я, – давно ты здесь рыбаком?
– Седьмой
Плоская лодка, сколоченная из старых барочных досок.
Здесь покоится Теофиль Анри, граф Бланжи
Глубокое место, яма в пруде или реке.