Град обреченных. Честный репортаж о семи колониях для пожизненно осуждённых. Ева Меркачёва
это время. С годами близкие все реже и реже пишут. Родители – пенсионеры, денег на то, чтобы приехать на краткосрочное свидание на край земли, у них нет. Я столько лет мечтал о том, что вот освобожусь, приеду домой, обниму стариков, вымолю прощения, поплачем вместе… А потом прокачусь на машине ночью, включив хорошую музыку. Это и есть счастье. Молюсь каждый день за убиенных, за себя, за всех.
Шепелев два года назад послал статью в одну местную газету, та его напечатала, и вскоре ему пришло письмо от девушки, которая ее прочитала. Два года переписки – и вот Олег предложил ей выйти за него замуж. Девушка согласилась. После свадьбы станут возможны длительные свидания, и, значит, могут родиться дети. Но муж и жена никогда не смогут вместе приготовить домашний ужин, отец никогда не отведет ребенка в садик, не сходит на родительское собрание, а самих встреч будет меньше, чем красных дней в календаре.
Витасу Жиглису повезло меньше, хотя он в «Полярной сове» столько же, сколько и Шепелев, и даже чем-то похож на него.
– Когда мне было 20 лет, я убил четверых взрослых мужчин, самому младшему из которых было 36 лет, – рассказывает Витас. – Бытовое убийство. Я заступился за свою девушку, которую они обидели. Так случилось, что я вырос на улице, при себе у меня был нож, а они были безоружны… Моя девушка на суде за меня заступилась. Она не считала меня виноватым. Но, когда меня осудили к пожизненному заключению, перестала писать. В последний раз отправил письмо четыре года назад, ответа не получил. И я решил больше ее не беспокоить. Мать мне первые два года писала, а потом бросила. Я ей все еще пишу сам по два-три письма в год, но они все остаются безответными. По большому счету и девушку, и маму я понимаю. Но я прошел через сильнейшее разочарование.
– Если бы сейчас все вернуть, вы стали бы убивать? – невольно вырывается у меня.
– Если бы ситуация была та же, наверное, я поступил бы так же.
Мы долго говорим с Витасом о том, что за решеткой самое страшное, что ему дала тюрьма, а под конец я задаю тот же вопрос, что и всем заключенным, с которыми общаюсь: что бы он сделал в первую очередь, если бы случилось чудо и он оказался на свободе?
– Пошел бы погулять в лес или по берегу моря один. Шел бы медленно, вдыхал воздух свободы и ни о чем не думал.
Витаса в «Полярной сове» считают самым талантливым. Он сочиняет стихи, которые потом некоторые сотрудники даже переписывают себе в тетради.
– Здесь стихи будто сами из меня выплескиваются, – признается он. – Почти все они о любви, а не о тюрьме.
Зависть – где-то черная, где-то мрачная, где-то просто печальная – вот еще один из грехов тех, кто живет в Харпе. Те, кто отбывает пожизненное, смотрят с завистью на находящихся на строгом режиме (они живут не в камерах, передвигаются по территории без наручников, иногда даже могут выходить за пределы «колючки»). Осужденные колонии-поселения мечтают свободно бродить по Харпу. А мирные жители Харпа завидуют нам – мечтают вырваться из вечного холода в большие города.
Конец