Прощай, Медвежья лощина. Ирина Николаевна Мальцева
перебивались рыбой да кореньями.
– Хорош взвар, – похвалил он хозяйку, запивая ножку куропатки. – Греслав мне наказал, чтобы я Сизарю сообщил, где он. А еще он горевал, как перед князем Светославом оправдается в измене дружинников его полка.
– Сизарю мы весточку пошлем, – успокоил Светояр, – а ты расскажи подробно, что случилось под Турмасом? Как был ранен Греслав? Что стало с его сотнями?
– Это можно, – Макошка допил взвар, вытер о штаны руки. – Тысяча Греслава должна была упредить Кястаса, чтобы тот и не думал смотреть в сторону Турмаса и земель вокруг него. А там Явил, ну змей хитрый…
Парнишка умел рассказывать и в подробностях поведал о всех даже мелких событиях, разговорах, припомнил, какая погода стояла в те дни. Особенно красочно он описал, как четверка храбрецов во главе с Греславом насмерть стояла, давая возможность уцелевшим сотням уйти к дальним холмам, а оттуда к стану Светослава.
– Так ты спрятал Греслава в логове аркуды? – всплеснула руками Мыська. – Вот смышленый отрок!
Смышленому отроку было приятны слова девушки, и он еще с большим воодушевлением повествовал, как скакал вдоль реки, пока Греслав находился на плоту сплавщиков, как повстречали они угоров, и Петряс решил доставить их до Городища, а тут на их счастье Греслав узнал реку, на берегу которой стоит селение дреговичей.
– Получается, вы совершенно случайно оказались в наших местах? – Светояр удивленно покачал головой. – Жаль, не повидался я с Петрясом и Магутом. Славные дружинники. Помню, Магуту в бою напрочь ухо срубили, а Веруза пришила. Ладно, встретимся еще.
Ночь погасила огни очагов у домов дреговичей, развесив на небе маленькие светильники, которые подмигивали тем, у кого была охота задрать голову вверх. Но таких мало в селении – все спят. Только стражи у ворот бодрствуют, да ребятишки в ночном рассказывают друг другу страшилки про проделки навий, Лешего и Водяного. Искорки костра отрываются от горящих поленьев и устремляются вверх, надеясь встать вровень со звездами, но через мгновение гаснут недалеко от земли, счастливые уже оттого, что попробовали свои силы.
Спал Макошка и Мыська, спала Милалика, проводив Ивора в дозор. Набирались сил женщины-воительницы и Общая Мать. Не спали, наверное, только двое: Светояр сидел у постели раненого, чутко вслушиваясь в его прерывистое дыхание, да Старая Мать, которая на вечерней заре углядела в миске, где смешала молоко и кровь, странные видения.
– Сойдутся четверо, – бубнила она себе под нос, – прибудут трое, останутся шестеро. Крепка нить времени, один конец – Явь (мир живых), другой – Навь (мир мертвых). Узлом завязать, в землю закопать, водой полить, место забыть.
Кровавое молоко в миске всколыхнулось и пролилось на огонь. Старая Мать прислушалась к шипению магической жидкости и осталась довольна тем, что нашептали ей боги.
Стоян
Выздоровление Греслава шло не настолько быстро, как бы того хотелось ему и его лекарю. Но дыхание с каждым днем выравнивалось,