Не ходи служить в пехоту! Книга 2. Война по законам мирного времени. Юрий Тимофеев
спрашиваю, чье это?
Тишина.
– Товарищ лейтенант, что это?
– Разрешите посмотреть?
– Посмотришь ты у меня. Завтра я тебе все покажу, – неожиданно перейдя на ты, тихо прошипел замполит. Было видно, что он находился в ярости, но сильно сдерживался.
– Товарищ подполковник, это мое. Товарищ лейтенант тут ни при чем, и вообще офицеры ни при чем. Никто ни при чем. Я только сам это читал, – произнес Коровин.
– А вы понимаете, что это?
– Так точно. Это материалы общества «Память».
– Грамотный, как я посмотрю. Из студентов?
– Так точно. Закончил первый курс Новосибирского государственного университета.
– Значит, так, Коровин, после ужина зайдешь ко мне. Я тебя буду ждать. А сейчас об этом не думать. Несите спокойно службу. Коровин, вы в состоянии?
– Так точно. Честное слово, товарищ подполковник, – произнес Коровин.
– А вы, Тимофеев?
– Так точно, я в состоянии, а все недостатки устраню.
Мы вернулись в помещение начальника караула, часовой у входа в караульное помещение доложил, что прибыли комбат и начальник штаба полка, я спросил у замполита разрешения и пошел их встречать.
Похоже, они почувствовали, что надо прийти. Сразу направились к замполиту полка, и все вместе, ни слова мне не говоря, отправились на выход.
Ну и ну! Что это было? Я пребывал в замешательстве.
– Коровин, зайди, – сказал я.
Коровин плотно закрыл за собой дверь.
– Что это за литература?
– Не переживайте, я все взял на себя.
– Что там написано? Антисоветчина?
– Да нет. В общем, там не об этом.
– Что там? Говори ты прямо. Ты думаешь, я никогда не слушал всякие там «вражеские голоса»?
– Да говорю же, там не про это. Там тексты общества «Память».
– Что это?
– Это такая литература для русских и за русских. О том, что во все эти всякие времена мы, русские, пострадали больше всех, но есть такие народы, которые, наоборот, поимели больше всех выгоду.
– Что это за народы такие?
– Ну евреи, например, и другие тоже.
– А кто другие?
– Ну, при Сталине грузинам не по заслугам хорошо жилось, например. И после Сталина тоже.
– Понятно. Эта «Память» запрещена?
– В том-то и дело, что не запрещена.
– Точно?
– Да фиг его знает.
– А где взял?
– Приезжали подружки с университета, дали почитать.
– У тебя еще есть?
– Почитать хотите?
– Я бы почитал, интересно. Но как придем из караула, надо все уничтожить.
– Больше нет ничего. Честно. А если хотите почитать, я вам достану.
– Верю тебе, но если найдут еще что-то, веры к тебе не будет никогда. Потом найди мне почитать эту литературу.
Где-то через час пришел комбат. Ни слова плохого не сказал. Тоже расспросил Коровина, что в этих текстах и не припрятал ли он еще что-то.