Зеленый гамбит. Вадим Панов
забыл прихватить с собой полотенце. Или же специально не взял, решив сполна насладиться замечательной утренней свежестью. И второе предположение, по всей видимости, было правильным, поскольку от реки черноволосый не бежал, торопясь поскорее натянуть сухую тёплую одежду, а медленно шёл, громко перечисляя пункты хранящегося в памяти списка:
– Первое: вода здесь есть. Второе: еду я привёз. Электричество сам откуда-нибудь добудет, не маленький. Да и зачем ему электричество? В Интернет он не верит, телевизора боится, телефон включает раз в неделю, чтобы проверить дату…
Мужчина говорил так, словно общался с невидимкой о ком-то третьем, и даже паузы выдерживал, позволяя собеседнику посмеяться над шутками.
– Главное, место удачное. Как раз такое, как он любит – странное и со странным прошлым. – Последовало несколько секунд тишины, словно здоровяк слушал ответ, после чего продолжил: – Мне даже готовить ничего не пришлось: туземцы сами всё придумали и легенд наплодили. Честно.
И улыбнулся.
Место, о котором говорил черноволосый, куда он привёз продукты и где провёл ночь, действительно было странным. Чем-то красивым, чем-то пугающим, но в основном – странным. Именно таким, как нравилось не названному пока третьему, который не верил в Интернет и боялся телевидения.
Невысокий берег Волги ещё оставался свободен, отчаянно сопротивляясь подступающему лесу, но деревья упрямо лезли к воде, с каждым годом прибывая молодой порослью и набирая всё больше и больше сил. Зимой шумели ветвями, переговаривались, готовясь к наступлению, летом атаковали, перешёптываясь шуршанием листьев. Лес наступал, но когда-то давно получил от реки удивительный ответный удар – старый дебаркадер, влетевший на невысокий берег во время большого половодья, да там и застрявший. А может, специально его сюда загнали, чтобы реку освободить – теперь уж неизвестно.
Случилось переселение давно, лет сорок, не меньше, ещё в имперские времена, и с тех пор двухэтажный дебаркадер, красивый, с большими окнами и просторными помещениями, выполненный в классическом волжском стиле, полностью обветшал. Некогда жёлтый, теперь он мог похвастаться лишь потемневшим деревом, на котором кое-где проступали жалкие следы покраски. Крыша проржавела, а уцелевшие стёкла можно было пересчитать по пальцам.
Он напоминал одновременно и корабль-призрак, и проклятый дом, медленно разрушающийся под напором переполняющих его привидений.
После того как дебаркадер встал на свой последний прикол, он ненадолго превратился в достопримечательность, давая приют туристам и просто интересующимся, специально приплывавшим поглазеть на брошенное строение. А года через три в дальней комнате второго этажа обнаружился первый в новой истории дебаркадера труп: неизвестный мужчина – его имя так и не выяснили – получил ножом в спину. Причём получил задолго до обнаружения, ещё зимой, и пролежал до середины апреля, разлагаясь и подкармливая местную живность. Дело, в силу широкой известности «сухопутного плавсредства», получило большой резонанс, даже в московской газете о нём напечатали,