История любви. Эрик Сигал
упустили (грубо играете, папочка!), в спорте важна не победа, а участие. Это его замечание так сильно смахивало на девиз Олимпийских игр, что я сразу понял – сейчас папа в очередной раз покажет, насколько ему до лампочки все, что имеет какое-либо отношение к спортивным титулам Лиги Плюща. Цитировать олимпийские слоганы я не собирался, поэтому ограничился лишь заготовленным заранее «Да, сэр!».
Мы пробежались по всему диапазону обычных тем для разговора, которые всегда, так или иначе, выводили на его особо излюбленную тему – мои планы на будущее.
– Кстати, Оливер, ответ из Школы права[9] еще не пришел?
– Видишь ли, папа… Я еще не определился, хочу ли я там учиться.
– Меня больше интересует, определились ли они с твоим зачислением.
Наверное, очередная шутка. Наверное, мне стоило бы улыбнуться в ответ на замысловатые риторические приемы, которыми щеголял мой папаша.
– Я мог бы позвонить Прайсу Зиммерману…
– Нет! – мгновенно отреагировал я. – Пожалуйста, не надо, сэр.
– Я не собираюсь просить за тебя, – признался Барретт-старший. – Просто хочу узнать, что они решили.
– Пап, я хочу получить от них письмо в порядке общей очереди, как все нормальные студенты. Пожалуйста.
– Да. Конечно. Хорошо. Тем более что у них почти нет поводов сомневаться в своем решении.
И как ему это только удавалось: даже похвала в его устах звучала как жуткое оскорбление.
– Вот это вряд ли. У них нет сборной по хоккею, а за какие еще заслуги меня принимать?
Не имею ни малейшего понятия, зачем мне понадобилось унижать себя в тот момент… Думаю, просто чтобы возразить ему.
– У тебя есть и другие достоинства, – утешил меня Оливер Барретт Третий, но в подробности вдаваться не стал. Впрочем, вряд ли он вообще это умел…
Еда была настолько же безвкусной, насколько и беседа. Вот только если то, что булочки окажутся черствыми, я мог предугадать еще до их появления на столе, то предвидеть, что скажет отец в следующее мгновение, было абсолютно невозможно.
– К тому же не стоит забывать про Корпус мира[10], – вдруг произнес он.
– Что, сэр? – переспросил я, не вполне понимая, вопрос это или утверждение.
– Я полагаю, Корпус мира – прекрасная организация. Ты так не думаешь? – продолжил папа.
– Ну, конечно, – ответил я. – Гораздо лучше, чем Корпус войны.
Счет сравнялся: мы оба упустили смысл высказываний друг друга. Он что, решил поговорить о Корпусе мира, что ли? Или теперь мы будем обсуждать, что сейчас происходит в мире и какими программами занимается наше правительство? Конечно, нет. Я же забыл: в списке главных тем наших с отцом дискуссий на первом месте всегда стояли исключительно мои планы на будущее.
– Если бы ты присоединился к Корпусу мира, я, безусловно, был бы не против.
– Это взаимно, сэр, – пытаясь переплюнуть его великодушие, буркнул я. Все равно мистер Каменное Лицо никогда не слушает, поэтому неудивительно, что мой скромный сарказм остался для него незамеченным.
– А
Гарвардская школа права (
Корпус мира (