Четырнадцатая дочь. Екатерина Федорова
пробормотала:
– Думаю, нам лучше дойти до деревни пешком. Без экипажа. Княжна Татьяна, вы не против?
Княжна Татьяна была всячески за. С вершины холма, на котором они стояли, вниз к деревне вела проселочная дорога, петляющая по крутому склону. Его милость герцогский наследник зашагал первым. Арлена решительно засеменила следом. Третьей двигалась Таня, парочка кучеров замыкала отряд. Один раз Таня оглянулась, посмотрела на них мельком. Лица у парней были зверски решительные, прищуренные глаза обшаривали окрестную траву с таким видом, словно в низких, по колено, рыжих зарослях мог кто-то прятаться. С такими лицами да такими глазами – ох, что-то сомненья ее брали, что ребята занимались исключительно лошадками при дворе ее деда.
Выстроенные по кольцу высокие деревенские дома становились все ближе. Приглядевшись, она поняла, что скаты крыш были сложены из тонких каменных плит, которые шли внахлест и каким-то чудом держались вместе, не рассыпаясь. Наверно, и тут поработала магия.
Метрах в тридцати от околицы – и в двадцати от дороги – стояло несколько палаток, между ними лениво курился костерок, возле которого сидели два темных силуэта. Ни Рут, ни Арлена на палатки не обратили ни малейшего внимания.
Пока они подходили к Яргу, в траве возле дороги жужжали и гудели незнакомые Тане насекомые. С неба доносились переливчатые свисты – какая-то птаха упражнялась в пении.
Но в самой деревне не было слышно ни насекомых, ни птиц, словно что-то отсекло все звуки, как только они ступили внутрь первого кольца домов.
– Наследник Рут!
От угла дальнего строения к ним спешил человек, одетый в камзол и штаны из тонкой черной кожи. С длинного лица, самую малость опущенного вниз к земле, смотрели янтарно-желтые глаза. Смотрели устало и печально.
– Привет, Энгер, – довольно тепло сказал герцогский наследник, шедший впереди. И остановился. – Как у вас тут, все тихо?
Таня тоже остановилась и огляделась. Обстановочка пахла Средневековьем. Дома, скорее всего, были каменные, покрытые бежевой штукатуркой. При домах были дворики, огражденные невысокими заборчиками. Во дворе слева сушилось белье, развешенное на веревке, – белые рубахи, коричневые штаны, что-то вроде длинных носков грязно-желтого цвета.
Белье выглядело вполне сухим и полоскалось по воздуху от легчайших дуновений ветерка. Таня вспомнила слова Рута. С того момента как пришли вести о случившемся, прошло три дня, сказал хмурый герцогский сын. Значит, белье было повешено самое малое трое суток назад. А теперь будет висеть на веревке, пока не истлеет.
– Все спокойно, наследник Рут, – ответил человек в черной коже. – Правда, ветер этот неприятный…
Человек по имени Энгер замялся. Рут крутанул головой, изучая ближайшие дома. Спросил коротко:
– А что не так? Дует слабо? Так здесь холмы, сильного ветра ждать не приходится.
– Сегодня на рассвете Леланду из второй тройки послышалось, что ветер слова какие-то шепчет, – неохотно произнес Энгер. – Потом и мне почудилось.