Проект «Сфинкс». Андрей Ивасенко
пол. Сомнения уступили место раздражению.
«Неужели Ганс до сих пор ничего не услышал, не ощутил? Монстр уснул там что ли? Почему тварь не реагирует на него? Неужели я действительно свихнулся и не заметил этого?» – эти мысли непрестанно пережевывались его мозгом.
После событий, случившихся с Зуффертом неделю назад, Гюнтер снова и снова прокручивал все в голове, мысленно возвращаясь к ним и лихорадочно ища выход из сложившейся ситуации.
Да, над ним посмеялись и приняли за чокнутого (прочитал на их лицах), но он-то знал, что это – правда. «Пусть так, – думал Гюнтер, – лишь бы поскорей оказаться подальше от мерзкой твари. Если Вайгель подтвердит мои слова, то, скорее всего, меня комиссуют по душевной болезни и переведут на какую-нибудь хозяйственную службу. Оно и к лучшему».
Чтобы хоть как-то отвлечься, эсэсовец мысленно расчертил пол на клетки и стал ходить по ним как по шахматной доске, переступая через рельсы узкоколейки. Бестолковое занятие, но почему-то успокаивало и помогало коротать время…
Шаг… еще шаг… поворот налево…
Минутная стрелка дрогнула – еще один маленький шаг вперед.
Шаг… поворот направо…
Гюнтеру вдруг стало нехорошо: мозг начал учащенно биться, странные болевые импульсы распространялись по всему телу. Попытался осмыслить происходящее, но что-то мешало ему это сделать.
Неужели?.. – хотелось кричать, но что-то останавливало.
От ужаса перехватило дыхание, и слюна застряла в горле.
Боль… Она хорошо запомнилась ему еще с прошлого раза, когда он самовольно проник внутрь бункера.
Стрелка замерла на цифре «10», слегка дрогнула и перешагнула ее.
– О Боже! О-о-о. Нет!.. Только не это… – прохрипел солдат.
Он сбросил каску, сорвал шерстяной подшлемник и, зажав голову обеими руками, начал ее массировать, будто пытаясь убаюкать.
Боль мерно нарастала и становилась просто нестерпимой. Словно зубья циркулярной пилы, она въедалась все глубже и глубже.
Зуфферт снова захотел закричать что было силы, но звук увяз где-то в диафрагме.
Раздался прерывистый рев сирены, от которого волосы зашевелились и встали дыбом.
Солдат обреченно замычал, мотая головой. Его сознание будто разорвало надвое.
Под сводом тоннеля красными гирляндами замигали плафоны аварийного освещения.
Крик отчаяния и безумного ужаса прорвался неожиданно, но Гюнтеру показалось, что кричал не он, а кто-то другой.
Ища путь к спасению, солдат в два прыжка достиг стальной решетки, отделявшей тоннель от бункера, и попробовал открыть замок. Однако ключ выпал из непослушной руки, звякнул обо что-то металлическое и отлетел в сторону. Он попытался его найти, но окружавшие Гюнтера предметы начали троиться в глазах, возвращаясь на свое место и снова распадаясь на фрагменты, как в калейдоскопе. Сознание шло ко дну, точно тонущий в пучине корабль…
…Когда Зуфферт очнулся, в барабанных перепонках раздавались странные булькающие хлопки.
Сирена