Рось квадратная, изначальная. Сергей Зайцев
троицу взглядом. Славы удаляются в обнимку, белая рубаха Скальца маячит свечкой между красным армяком Благуши и малиновым Выжиги. Что-то подозрительное было в поведении красавчика, больно уж легко уступил он Благуше. Вряд ли дело только в нехватке времени. Да и походка моего благодетеля показалась мне какой-то неуверенной. Я подгребаю к себе его бокал, опускаю в него нос, нюхаю, затем осторожно пробую остаток браги языком. Странный привкус… И вдруг узнаю. Ну точно, подмешал кудрявый подлец, подмешал настойки сон-травы!
Да только ничего у тебя не выйдет, паршивец! Я, лично Я пожелал ему Удачи! А пожелание Сказителя всегда сбывается!
Почти всегда… и не всегда так, как думалось… А иной раз и вовсе не так. Но что-нибудь да сбудется непременно, ядрёна вошь!
Глава вторая,
в которой друг бросает друга
Жизнь принуждает человека многое делать добровольно.
Выжига спрыгнул с передка остановившейся телеги, прошёл назад и в нерешительном раздумье остановился возле спящего другана. Остальные торгаши с Рось-домена, с которыми вместе отмечали удачный день в трактире на Станции, давно уехали вперёд, горланя песни не хуже обожравшихся валериановым корнем кошар, и сейчас, судя по едва доносившимся нестройным воплям, пересекали или уже пересекли Раздрай-Мост над Бездоньем. Выжига специально подгадал ехать последним, чтобы без лишних вопросов сделать то, что предложил ему коварный двоюродный братец.
Стояла ясная ночь, небосвод был густо усыпан яркими глазастыми звёздами, и дорога, стыдливо прикрывшая бока редким лесом, отлично просматривалась в обе стороны на три-четыре десятка шагов. Всхрапнувший за спиной конь заставил Выжигу вздрогнуть. Тяжко вздохнув, словно не он, а конь принял за него это решение, торгаш ухватил спящего под руки, стащил его с телеги и отволок в неглубокий овражек, усыпанный опавшей хвоей. Да там и оставил, прислонив спиной к смолистому стволу низкорослой сосенки, торчащей из оврага, как свеча из плошки. Постоял немного, с мимолётным сожалением глядя на туго набитый бабками кошель, подвешенный к поясу бессильно склонившего голову Благуши, но махнул рукой. Он не ворюга. Он и так получает фору, которую другану трудно будет покрыть. Лихого зверья здесь не водится, местность населённая, так что ничего с ним до рассвета не станется и потревожить его здесь никто не потревожит, что вполне могло случиться в трактире. Тот же Обормот, например, в обязанности коего входит присматривать за припозднившимися чужаками с других доменов, мог разбудить Благушу раньше времени. Ведь насильственный сон, вызванный сонником, уже через пару часов обычно переходит в естественный, хотя дурь в голове сохраняется ещё долго. Продрал бы глаза Благуша, сообразил бы, что к чему, и… и за Милку состязаться пришлось бы честно.
Раздражённо выругавшись вполголоса, Выжига виновато отвёл взгляд от спящего Благуши, выглядевшего сейчас абсолютно беспомощным, беззащитным. Эх, судьбина его нелёгкая… Любовь, безрассудная любовь, проклятая любовь толкала его на этот шаг, хоть и разрешённый правилами Невестина дня, но в общем-то шаг