Изоляция. Андрей Ливадный
как бы со стороны – сидящую у заиндевелой стены, мертвую, неподвижную, окоченевшую. И тем острее воспринималось настоящее: она ощущала тепло, исходящее от очага, а вдоль спины мурашками крался ледяной озноб воспоминаний.
Еще одни оковы? Теперь уже моральные?
Яна устала от бессмысленного внутреннего спора. Надо умыться. Пытаясь отвлечься от мрачных размышлений, она склонилась над котелком с дождевой водой, увидела свое отражение.
А я ли это?! Отчаянные эмоции переполнили вмиг, грозя выплеснуться за грань разумного, за рамки пошатнувшегося самоконтроля.
Неуловимо изменились черты лица. Или это поверхность воды и отсветы пламени искажают облик?!
Ей было страшно, горько и одиноко.
Жестокий опыт прожитого никуда не годился. «Что со мной сделал омни?!» Яна невольно коснулась отражения, и по воде побежали круги, стирая увиденный облик.
«Нет. Так не пойдет!» – Она решительно встала, вышла наружу. Дождь уже прекратился, погода после неурочного Смещения стояла изменчивая, капризная.
В небе сияли планеты Ожерелья. Облака угнал ветер, лужи подернуло хрупким и тонким льдом.
Яна запрокинула голову, заставила себя посмотреть вверх. Оковы нужно разорвать, не важно, из чего они сделаны. Неточное генетическое копирование? Наплевать. Ее губы беззвучно шевелились, в глазах отражалось бездонное черное небо. Я – это я. Душа, мысли, рассудок, память остались прежними!
Она долго стояла, глядя в небо.
Пустота и одиночество никуда не исчезли. «Выходит, они прижились навсегда? Или мне просто нечем заполнить моральный вакуум?»
Внутренний спор вызывал раздражение. Самоанализ никогда не являлся ее сильным качеством, да и прежняя жизнь не предполагала долгих раздумий.
Теперь же пустота затопила весь мир, казалась неодолимой. На душе было тяжело, вязко. Моральное самоистязание вело в тупик.
Заслышав шум, она взглянула по сторонам.
Повсюду горели костры. Пламя отбрасывало удлиненные изменчивые тени, фигуры чужих существ окружали ее, замыкали в жуткий хоровод далеко не светлых эмоций.
Метрах в тридцати от ее временного жилища, в границах расположенного ниже уступа, внезапно вспыхнула непонятная борьба. Яна присмотрелась. Трое существ, отдаленно похожих на инсектов, куда-то тащили изрядно избитого человека. Гревшиеся у костра норлы посторонились, уступая дорогу, провожая странных тварей глухим рычанием.
«Куда они его тащат?!» – В сиротливых и зябких мыслях вдруг промелькнула непривычная нотка сострадания.
Как ни горько это прозвучит, но к людям Яна относилась с еще большей настороженностью, чем к инопланетным существам. В жизни она доверяла лишь нескольким прошедшим с ней через огонь и воду тиберианцам, к остальным же испытывала в лучшем случае равнодушие.
Неподалеку возвышались строительные леса, прикрепленные к стене кратера. На фоне ночного неба выделялся контур примитивной лебедки, с помощью которой наверх поднимали грузы.
Она