Изоляция. Андрей Ливадный
признаки взрывной декомпрессии пораженных отсеков: выброшенные в космос облака кристаллизованной атмосферы, обломки механизмов, различные предметы и даже тела погибших, навек законсервированные вакуумом.
Хватало и чужеродных конструкций. По количеству черных, асимметричных, покрытых замысловатыми наплывами фрагментов было нетрудно понять: защитникам Земли пришлось отразить удар настоящей армады, насчитывавшей тысячи боевых единиц.
Системы автоматического пилотирования все чаще подавали сигналы о сбоях. Датчики слепли. Антон постепенно погружался в мрачную, безысходную, непривычную для него эмосферу. Проложенный курс на поверку вел к гибели, и он перешел на ручное управление, маневрируя среди обломков, чувствуя себя песчинкой на фоне проплывающих мимо исполинов.
Три запланированных орбитальных витка теперь выглядели бессмысленной тратой времени и топлива.
Металлизированная туманность плавно перетекала в пепельную атмосферу прародины.
Не было вообще никаких ориентиров.
Антон так и не сумел унять дрожь. Он отработал астронавигационными рулями, осознавая, что снижается навстречу абсолютной неизвестности.
Все расчеты, прогнозы, предположения обернулись тщетой. Никто ведь в точности не знал, насколько сильно пострадала Земля. Что ждет пилота под пеленой серой, токсичной, пронизанной радиацией облачности.
Войсковой транспорт плавно обогнул два клубящихся выброса, и вскоре экраны обзора полностью затопила пепельная хмарь.
Поверхность Земли Антон увидел неожиданно.
Прародина… Если ты рожден человеком, то всегда узнаешь истоки, пусть не рассудком, но душой и сердцем.
Облака расступились, внизу простиралась панорама бескрайнего города, потонувшего в красновато-сером сумеречном свете. Стены большинства зданий рухнули, частично уцелели лишь остовы несущих конструкций. Мерклый полдень сочился сквозь опаленные скелеты небоскребов, взгляд Антона тонул в панораме разрушений, пространство и время неуловимо меняли свойства – казалось, вселенная исчезла, остался только этот миг, душа трепетала, десятки бортовых датчиков подключились к восприятию, но рассудок игнорировал их показания.
Строки отчетов стекали к нижним срезам экранов, а он вел корабль на предельной высоте, у границы облачности, пытаясь унять глухие, частые удары сердца.
Мегаполис, когда-то занимавший площадь материка, сейчас уже не выглядел единой инженерной конструкцией – в результате разрушений он дробился на отдельные разноликие пространства. В местах попаданий орбитальных бомб простирались пустоши, обрамленные уступчатыми руинами. Эпицентры давних взрывов отблескивали поверхностью воды; над гладью затопленных воронок воздух мерцал и светился.
Усиленное датчиками восприятие подмечало множество деталей. Войсковой транспорт двигался на дозвуковой скорости, и панорама перемещалась медленно. Вот в поле зрения попала группа практически