Ставка на стюардессу. Мария Жукова-Гладкова
смотрела или в давно требующий ремонта потолок, или на кресты, уходящие вдаль. Вскоре на кладбище добавится еще одна могилка – ее крошечной дочери, которую даже покрестить не успели. На кладбище была церковь, Николай Аристархович прекрасно знал батюшку и частенько приглашал его к тем, кто хотел исповедоваться или прочитать отходную. Можно ли будет отпеть ее девочку, невинную душу, ангелочка, который сразу же улетел в тот мир? Аполлинария Антоновна не знала.
Кто-то зашел в палату, где она почему-то лежала одна. Обычно всегда больница была переполнена, а тут Аполлинария Антоновна оказалась в одиночестве в четырехместной палате, хотя за стеной и на улице слышались голоса. И, как и всегда здесь, она слышала стоны, плач… Хотя бывала и радость – выздоровление, рождение ребенка.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Николай Аристархович, усаживаясь на соседнюю койку. Он взял руку Аполлинарии, проверил пульс. Ей было так плохо, что она даже не узнала шаги доктора!
И как она могла себя чувствовать?! Что за дурацкий вопрос?
– Я говорю про физическое состояние, не душевное.
Какое физическое? Она умерла! Умерла вместе со своей дочерью! Ее нет! Осталась одна физическая оболочка. И что будет с Фролом Петровичем? С братом Васенькой?
– Я смогу еще иметь детей? – все-таки спросила Аполлинария Антоновна.
Доктор Богомазов долго не отвечал. Аполлинария Антоновна повернулась к нему и увидела печальное лицо пожилого врача. Казалось, что даже его бородка грустно опустилась.
– Я бы не советовал вам рисковать, – наконец сказал он.
– Я могу…
– Вы можете забеременеть. Но это смертельно опасно для вас, и очень высока вероятность… повторения того, что случилось в этот раз.
Второй раз она такое не перенесет… Если бы была гарантия рождения живого ребенка, то Аполлинария Антоновна обязательно рискнула бы.
– Сейчас к вам зайдет одна ваша знакомая. Она хочет с вами поговорить. Знайте: я хочу вам помочь. Вам обеим. И сделаю все, что от меня зависит. Нужно только ваше согласие.
Какая знакомая? Какое сейчас дело Аполлинарии Антоновне до каких-то знакомых?!
Николай Аристархович вышел, а в палату вошла…
– Аня? – удивленно спросила Аполлинария Антоновна.
Это была одна из ее подруг по Смольному институту. Пути-дорожки их разошлись, и они не виделись много лет. А в годы учебы очень дружили и любили вместе играть на рояле в четыре руки.
Аполлинария Антоновна помнила Анну красавицей. Какие у нее были шикарные волосы – коса толщиной в руку! А брови, пушистые ресницы… Коса никуда не делась, но сейчас Аня была очень бледной и плакала. «Как из склепа», – почему-то подумала Аполлинария Антоновна. Хотя они же в больнице. Сюда здоровые не попадают. Ну, если только рожать…
– Аня, что с тобой?!
Аполлинария села на кровати, потом встала и помогла Анне добраться до соседней койки, уложила ее. Анне явно было хуже, чем ей.