Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки. Владимир Соколов
приглашать иногда в костел полы мыть. За это и подкармливал».
Это отец вспоминал. Но вот начал я в свое время писать книгу о нем (так и не написал!) и нашел записки поляка, который побывал в этих лагерях для русских военнопленных.
«От караульных помещений, так же как и от бывших конюшен, в которых размещены военнопленные, исходит тошнотворный запах. Пленные зябко жмутся вокруг импровизированной печки, где горят несколько поленьев, – единственный способ обогрева. Ночью, укрываясь от первых холодов, они тесными рядами укладываются группами по 300 человек в плохо освещенных и плохо проветриваемых бараках, на досках, без матрасов и одеял. Пленные большей частью одеты в лохмотья. Из-за скученности помещений, не пригодных для жилья, и совместного тесного проживания здоровых военнопленных и заразных больных многие умирали. Почти полное отсутствие питания, голод… Лагерь представлял собой настоящий некрополь». Напомню, это поляк писал!
Между историками сегодня идет ожесточенный спор: сколько было пленных в Польше и сколько из них живыми остались. Я взял средние цифры из дискуссии: пленных – 140–160 тысяч, вернулось в Россию 80-90 тысяч. Остальные не выжили.
Отец выжил, пришел из плена на родную Украину, и началась его трудовая жизнь. На стройках был, трудовые коммуны организовывал, бандитов ловил. Послали его на учебу в Киев – партийная школа имени революционера Артема. Началась после этого его партийная жизнь. В начале 30-х годов работа в Московском комитете ВКП(б), в агитационно-массовом отделе, которым руководил Г. Маленков, затем секретарем обкома в Рязани, на партийной работе в Омске. Но главное, не на каких должностях работал, а каким человеком был.
Жили мы в Москве вчетвером на первом этаже пятиэтажного дома в двух маленьких смежных комнатках в коммунальной квартире. Сколько раз мама говорила: «Похлопочи, чтобы жилье дали, дочь взрослеет, сын». Отец – коммунист с дореволюционным стажем, «руководящий партийный работник», но у него и в мыслях не было квартиру просить: «Оленька, как же вообще об этом можно говорить, когда так много людей хуже нас живут!» Так он практически всю свою жизнь и прожил в многонаселенных коммунальных квартирах. Так и я начал свою семейную жизнь в «слободке» из шести семей с одной кухней, очередью в туалет и неработающей ванной. Ну об этом позже.
Проблемой было заставить отца новый костюм купить, хорошее пальто. «Неудобно шиковать в наше время». Когда я женился, отец взял с меня слово, что я не буду покупать себе обручальное кольцо: «Неужели ты золото носить будешь?!» Можно, конечно, считать это признаком ограниченности. Я же думаю, что это одно из тех особых духовных качеств, которыми отличались коммунисты первых лет советской власти. Материальное для них не было ценностью, к которой надо стремиться. И потом, нельзя жить лучше народа. Не правда ли, странные вещи для современных «руководящих работников»?
Главным в отце была какая-та, я бы сказал, врожденная фундаментальная установка на служение – людям, государству,