Пять недель на воздушном шаре. Жюль Верн
и офицеры горячо обняли и расцеловали своих бесстрашных друзей, в том числе, конечно, и славного Джо, гордого и сияющего. Каждому из присутствующих хотелось пожать руку доктору Фергюссону.
В девять часов утра трое аэронавтов заняли свои места в корзине воздушного шара. Доктор зажёг горелку и полностью открыл кран, чтобы достигнуть наибольшей температуры. Через несколько минут шар, до этого времени державшийся на земле в полном равновесии, начал тянуть вверх. Матросы стали понемногу отпускать удерживающие его канаты. Корзина поднялась над землёй футов на двадцать…
– Друзья мои! – закричал доктор, стоя с обнажённой головой между двумя своими спутниками. – Дадим нашему воздушному шару имя, которое должно принести ему счастье. Назовём его «Викторией»[18]!
Прокатилось оглушительное «ура».
– Да здравствует королева! Да здравствует Англия!
К этому моменту подъёмная сила воздушного шара ещё больше увеличилась. Фергюссон, Кеннеди и Джо послали своим друзьям последний привет.
– Отпустить канаты! – скомандовал доктор.
«Виктория» быстро поднялась в воздух. И в этот момент на «Решительном» раздался салют из четырёх его пушек…
Глава двенадцатая
Перелёт через пролив. – Мрима. – Разговор Кеннеди с Джо. – Предложение, сделанное Джо. – Рецепт хорошего кофе. – Узарамо. – Злосчастный Мэзан. – Гора Дутуми. – Карта доктора. – Ночлег над сикомором.
Воздух был чист, ветер умерен, и «Виктория» поднялась почти вертикально на высоту тысячи пятисот футов, что было отмечено падением барометра почти на два дюйма[19].
На этой высоте быстрое воздушное течение понесло шар к юго-западу. Какая чудная картина развернулась перед глазами наших воздухоплавателей! Остров Занзибар был весь как на ладони. Расстилались зелёные поля всевозможных оттенков, кудрявились рощи и леса…
Жители острова казались какими-то насекомыми. Их крики мало-помалу замирали вдали, доносились только пушечные салюты…
– Как всё это красиво! – воскликнул Джо, первым нарушив царившее молчание.
Но ему никто не ответил. Доктор был погружён в свои барометрические наблюдения и записывал некоторые подробности подъёма. А Кеннеди глядел и не мог наглядеться на раскрывавшуюся перед ним картину.
Солнечное тепло усиливало действие горелки, газ в оболочке всё расширялся, и «Виктория» достигла высоты двух тысяч пятисот футов.
«Решительный» казался отсюда простой лодкой, а африканский берег вырисовывался на западе в виде длинной пенящейся каймы.
– Что-то вы молчите, – заметил Джо.
– Мы смотрим, – отозвался доктор, направляя свою подзорную трубу на землю.
– А мне вот необходимо говорить.
– Ну и не стесняйся. Болтай себе, сколько душе угодно.
И Джо разразился бурей восторженных возгласов.
При перелёте через пролив доктор решил держаться всё на той же высоте, чтобы видеть берег на большом
«Виктория» – по латыни значит «победа».
Около пяти сантиметров. При каждых ста метрах подъёма давление барометра падало на 1 см. –