Ядерный климат. Максим Шахов
как хочешь, можешь не говорить, – досадливо махнул рукой Тенгиз. – Только второй вариант не нужен. У меня все испытано, люди подобраны, все как на подбор, так и рвутся в бой. И они сделают это в лучшем виде.
– У русских есть хорошая поговорка: не говори гоп, пока не прыгнешь.
– Не перепрыгнешь, – поправил его Тенгиз.
– Ну да. Кроме того, твои люди не внушают мне большого доверия. Они – бандиты. А нам нужны идейные борцы, истинные мусульмане…
– А-а, Махмуд, все это словесная шелуха, которая годится только для вербовки неграмотных подростков в диких горных аулах. Главное – деньги. Сейчас все делается за деньги. Нет, не спорю, идея, вера – это, конечно, хорошо. Но без материальной основы они – ноль.
– Ты стал рассуждать как неверный, продавший душу дьяволу, – печально взглянул на Тенгиза старик и с постным выражением лица стал перебирать четки.
– Да перестань, Махмуд. Не надо только вот этого… передо мной. Мы не в мечети. Мы все что-то продаем, и себя в том числе, только по-разному. Ты же загнал кое-кому партию американских «Стингеров», которые планировались для пуштунов в Ираке. Ну и что? Нормально. Я же тебя этим не попрекаю…
– А вот это тебя не касается! И не лезь в мои дела… – Глаза старика грозно сверкнули из-под мохнатых бровей.
– Ну, хорошо, хорошо, – примирительно поднял обе руки вверх Тенгиз, – извини, что нечаянно наступил на твою любимую мозоль.
В комнату вошла молодая девушка в турецком костюме: в шароварах, полупрозрачной накидке на плечах. В руках она несла серебряный кувшин, остановилась посередине комнаты, посмотрела вопросительно на старика.
– Вон, ему полей, – кивнул на толстого гостя Махмуд.
Тот тяжело встал с подушек, подошел к медному тазу, стоявшему у стены на столике. Девушка полила ему из кувшина и подала полотенце. Она стояла перед ним, скромно потупив взгляд в пол, ожидая, когда господин закончит процедуру омовения рук. Тенгиз сальным взглядом рассматривал девушку. Вытерев руки, вернул ей полотенце и приказал по-английски: «Принеси виски». Девушка кивнула головой и почти выбежала из комнаты.
– Не пойму, кто она, – вслух задал вопрос Тенгиз, снова усаживаясь на подушки, – не грузинка, не армянка, тем более не чеченка, но с Кавказа.
– Она черкеска, – нехотя пояснил старик.
– А, ну да. Черкески хороши. Но только лет до тридцати, а потом как-то увядают. В этом плане выгодно отличаются русские женщины. Вот представь, идет в Москве по улице куколка. Ножки, талия, грудь – все при ней. Лицо – лик мадонны. А знакомишься, ей уже за сорок…
Старик, который либо не был специалистом в этой области, либо не хотел опускаться до столь низкой темы, прервал знатока женщин:
– Ты зачем вчера устроил дебош в ресторане? Ударил паломника из Кувейта?
– А за дело, Махмуд. Я заказал музыку, битлов. Платил свои деньги, а он мне претензии: эта музыка не угодна Аллаху. Ну, я и ответил. Будет еще указывать, какую мне музыку слушать…
– Это нехорошо, – скорбно