Пасхальные стихи русских поэтов. Отсутствует

      Одно сокровище, одну святыню

      С благоговением я берегу,

      За этим кладом я ходил в пустыню

      И кочевал на дальнем берегу.

      Весь этот клад – одно воспоминанье;

      Но жизнь мою, жизнь мелочных забот,

      Оно искупит, даст ей смысл, благоуханье,

      Которое меня переживет.

      Я помню край, опустошенья полный,

      Минувшего величья прах и тлен;

      Пожаров там прошли столетий волны

      И выжгли почву, жизнь и след племен.

      Природа смотрит дико и несчастно;

      Там, на земле, как будто казнь лежит.

      И только небо, скорбям непричастно,

      Лазурью чудной радостно горит.

      Там дерево томится тенью скудной,

      Поток без волн там замер и заглох

      И словно слышен в тишине безлюдной

      Великой скорби бесконечный вздох.

      Но этот край – святая Иудея,

      Но летопись опальной сей земли —

      Евангелие: свято, не старея,

      Сии места преданья сберегли.

      Передают дням беглым камней груды —

      Глаголы вечности и Божий суд;

      Живые там – порожние сосуды,

      Но мертвецы хранят живой сосуд.

      Текущий день мрачнее мертвой ночи,

      Но жизнью дышит вечное вчера:

      Здесь пред тобой слепцу отверсты очи,

      Здесь недвижимый восстает с одра.

      Из каменного гроба Иисусом

      Здесь вызван Лазарь: страшный, грозный вид!

      Его лицо обвязано убрусом,

      От плеч до ног он пеленой обвит.

      Но он восстал, мертвец четверодневный;

      Забилось сердце, жизнью вспыхнул взор:

      Услышаны молитва, плач душевный

      О милом брате плачущих сестер!

      Священных книг и лица, и событья

      Живой картиной радуют глаза.

      И на душе, под таинством наитья, —

      Любовь и страх, улыбка и слеза.

      И нет страны на всей земле обширной,

      Где бы душа как дома зажила,

      Где б жизнь текла такой струею мирной,

      Где б смерть сама желаннее была.

      И помню я, паломник недостойный,

      Святых чудес заветные места,

      Тот свод небес, безоблачный и знойный,

      Тот вечный град бессмертного Креста.

      И память эта не умрет со мною:

      Мой биограф, – быть может: Шевырев,

      Меня, давно забытого молвою,

      Напомнит вновь вниманью земляков.

      В итоге дней ничтожных пилигрима

      Отметит он один великий день, —

      Тот день, когда со стен Ерусалима

      И на меня легла святая тень.

      И скажет он, что средь живого храма

      На Гроб Господень я главу склонил,

      Что тихою струею Силоама

      Я грешные глаза свои умыл;

      Что в этот край, отчизну всех скорбящих,

      Я страждущей души носил печаль,

      За упокой в земле сырой лежащих

      Внес имена на вечную скрижаль;

      Что прокаженным, за стенами града

      Сидящим одаль, как в евангельские дни,

      Мне