Цветы для первого свидания. Светлана Демидова
пепел уронить! Представляешь, полыхнет! Твой сосед-то курит?!
– Не знаю... Вроде нет... Хотя кто его знает... Я за ним не слежу...
– Ну, если и не он, так кто-нибудь другой может непотушенную сигарету бросить! Пошли!
И они оба бросились на балкон.
– Да, Аленка, растворитель, – обнюхав почерневший цветок, уверенно заявил Любимов. – Предлагаю убрать эту лужу от греха. Да я помогу, не бойся! Тащи пару тряпок и таз с какой-нибудь обезжиривающей жидкостью. Даже посудное средство подойдет!
Когда изуродованные цветы были вырваны с корнем и уложены в полиэтиленовый пакет, Стасик, помогая Алене вытирать с балконного пола растворитель, вдруг на полуслове перестал трещать без умолку о том, как он однажды, когда еще жил в институтской общаге, тоже пролил олифу на казенную ковровую дорожку и что из этого вышло. Алена подняла на него глаза. Стасик, застыв с тряпкой в руках, во все глаза смотрел на нее. Она осторожно перевела взгляд себе на грудь. Ее халатик без единой пуговицы, перевязанный одним лишь пояском, призывно распахнулся, и сослуживец имел удовольствие видеть ее практически всю в первозданном виде. Алена поднялась во весь рост и, не запахивая халат, поскольку руки были грязными, сказала:
– Да... для тебя вот... разделась... Как договаривались... Бартер, в общем...
Именно в этот интимный момент с верхнего балкона раздалось:
– Очень прошу меня простить... у меня тут пролилось... но я сейчас спущусь с тряпкой и все уберу...
Любимов, с большой неохотой оторвав взгляд от соблазнительно розовеющего тела сотрудницы, перевел его наверх и проревел:
– Ага! Я тебе сейчас так спущусь!!! Так спущусь! Век не забудешь!
Он перевесился через перила и вывернул голову примерно таким же образом, как это обычно делала Алена, когда переругивалась с соседом. Она обрадовалась, что этот мерзавец наконец получит по заслугам. Ради этого счастливого момента можно даже повременить с интимными удовольствиями. Алена запахнула халатик и скрестила руки на груди, забыв, что они дурно пахнут растворителем. Ну, держись, недомерок! Бесстыжий губитель сортовых цветов!
Любимов же, вместо того чтобы погрозить кулаком или хотя бы обозвать соседа сверху как-нибудь особенно забористо, вдруг неприлично разулыбался и закричал чуть ли не на весь Аленин двор:
– Петруха?! Ты, что ли?!! Не может быть! Сколько лет, сколько зим!
– Стасяра! – раздалось сверху не менее радостно. – Вот так номер?! Ты что, здесь живешь?!
– Не-е-е... Я это... я в гости... – Любимов обернулся к Алене, руки которой тут же бессильно упали вдоль тела. – Понимаешь, Аленка... это ж Петруха Астахов! Мы с ним в институте учились! В одной группе! В той самой общаге вместе жили, где я олифу пролил! Ну... я тебе только что рассказывал... Мы с ним сто лет не виделись! Вот такой мужик!!! – И Стасик поднял вверх большой палец правой руки. Потом он опять вывернул шею и крикнул: – Слушай, Петька! А ну давай живо спускайся к нам! Мы тут с Аленкой...
– Только через мой труп он сюда спустится! – процедила Алена.
Любимов